Вознесенскому из шестидесятников повезло, пожалуй, меньше всех

ДилетантИстория

Андрей Вознесенский

Портретная галерея Дмитрия Быкова.

1

Вознесенскому из шестидесятников повезло, пожалуй, меньше всех — по крайней мере, на сегодняшний день, — потому что прослойка, о которой и для которой он писал, исчезла. Поэтому судить о его задачах и о смысле его стихов мы можем лишь весьма приблизительно: ему как бы не на кого опереться, его слово повисает в воздухе. Вознесенский прочней других — прочней даже, чем Евтушенко, — привязан к советскому контексту и затонул вместе с этой Атлантидой, чем предопределён и трагизм его позднего мироощущения, нараставшее одиночество («Эпоха глухонемая. Тону. По поэме круги. Друзья меня не понимают. А кто понимает — враги… На крыше антенка, как скрепка, пришпилит из неба тетрадь. И нет тебя, Нина Искренко, чтоб было кому почитать»). Герои и читатели его стихов исчезли, когда переломилось время. 1968 год, почти официальный конец оттепели, их смертельно ранил, а 1991-й, как выяснилось, добил. И в этом была особая горечь их удела: что наступление полусвободы было первым ударом, а свобода стала последним. Потому что в этой свободе им не было места, они ей были попросту не нужны.

Кто был аудиторией Вознесенского, лучшим представителем которой был он и сам? Это была элита советской гуманитарной, но прежде всего технической интеллигенции — условно говоря, Дубна, которая для советских шестидесятых вообще многое значила. Советский Союз был отнюдь не идеален для жизни, да что там — невыносим, но для работы, причём не для всякой, он был устроен идеально, как огромная и сравнительно благоустроенная шарашка. Советский Союз был хорошим местом для учёных, о которых хорошо сказал академик Арцимович: «Наука есть способ удовлетворения личного любопытства за государственный счёт». За государственный счёт удовлетворялось прежде всего любопытство естественно-научное. Сами физики об этом пели, пародируя Окуджаву: «Как славно быть совсем простым учёным, доверием народа облечённым! Как славно быть совсем простым учёным, пока ещё ни в чем не уличённым!» Это была не только привилегированная, но и самая совестливая прослойка (поскольку в России совестливые вырастают именно из привилегированных: у них есть время и силы на совесть, есть чувство собственного достоинства, непривычка прогибаться). Это была элита, состоявшая из профессионалов, — а в России подлинной элитой могут быть только профессионалы: их некем заменить, без них станет некому обслуживать систему, и потому они позволяют себе иногда даже грубить начальству в ответ, а иногда, страшно подумать, и первыми.

Это были главные читатели и почитатели Вознесенского. Он был поэтом молодых технократов, носителем и воплотителем главных их черт.

2

Что это были за черты? Прежде всего скорость. Метафора — главный ускоритель поэтической речи. Метафора у Вознесенского не самоцельна, это способ так разогнать речь, чтобы в ушах свистело, и вообще главная его тема — скорость: мотоциклисты в белых шлемах, как дьяволы в ночных горшках. Мимо санатория реют мотороллеры: осень, небеса, красные леса. Мы животные, твоё имя людское сотру, лыжи водные распрямляют нас на ветру. И — целый вальс, писанный этой же короткой строкой: зелёные в ночах такси без седока, залётные на час, останьтесь навсегда.

Быстроумие, идеальная память на свои и чужие тексты, знание всего мирового авангарда — первая черта этого поколения и Вознесенского как главного его поэта. С этим тесно связана вера в прогресс, установка на него, поклонение будущему. Он был футуристом после футуристов — по интонации, мироощущению, пафосу радикального переустройства, прежде всего артистического и технического (революции, конечно, — да, но пусть это будет научно-техническая революция, НТР, главный лозунг шестидесятых): «Мы — противники тусклого. Мы приучены к шири — самовара ли тульского или ТУ-104». А как это соотносится с традицией? А он и традицию так понимал, в самом что ни на есть футуристическом духе, и это понимание верное, потому что России искусственно навязан образ исконно-посконной, лампадной, кондовой избяной-толстозадой. Реальная Россия авангардна, и не случайно Вознесенский так вцепился в работы Бориса Раушенбаха о перспективе в древних русских иконах. Раушенбах, математик, физик, строитель ракет, прошедший через ГУЛАГ и шарашку, — словом, человек того карасса, который Вознесенского особенно ценил. И этот человек просчитал, что русская икона — авангардна, что в ней предсказаны открытия, до которых дозрел только ХХ век! Вытянуть Россию в авангард, сменить имидж, отнять патриотизм у «русской партии», у «Молодой гвардии», стереть с авангарда ярлык космополитического и буржуазного — это одна из главных задач Вознесенского. Для России ключевое понятие как раз не медлительность, не тугодумность, не пресловутая «раздумчивость и неторопкость» — нет, попытка навязать ей образ квашни с кислым тестом как раз бесперспективна; «русская партия» вдрызг проиграла шестидесятые годы, в оттепель её место было на безнадёжной периферии, частичный реванш ребята вроде Кожинова взяли в семидесятые — и то не преуспели. Понимание Ленина как явления глубоко национального и революции как органически русской — весьма актуальная тема и по нынешним временам, когда русскую революцию опять пытаются представить происками евреев и международных разведок. Ни черта вы не понимаете в России, ребята-почвенники, и сами вы не русские, а просто глупые. Вы думаете, ваша тормознутость — национальная черта? Да Россия за сто лет прошла путь от «Ябеды» Капниста до «Вишнёвого сада», путь от классицизма до абсурдизма, на который у Европы ушло полтысячелетия. Россия долго запрягала, но в девятнадцатом веке поехала так, что, как грится, посторониваются и дают ей дорогу другие народы и государства. Сталин её затормозил, авиаконструкторов пересажал — но Королёв и Раушенбах и в шарашках продолжали обсчитывать траектории, и в шестидесятые мы разогнались снова. Потом нас опять затормозили, но остановить не получится, даже и не надейтесь, нынешние идеологи консерватизма и традиции. Снесём, не оглянемся.

Ещё одна его главная черта, тесно связанная с этой тягой к высоким скоростям, — очень русская и очень христианская. Это не восторг от разрушения как такового — иначе Вознесенский ничем не отличался бы от левака с французских баррикад; это ещё и умение терять. В этом радостном разрушении собственной жизни — весь пафос «Пожара в Архитектурном»: «Пожар в Архитектурном! По залам, чертежам, амнистией по тюрьмам — пожар, пожар! А мы уже дипломники, нам защищать пора. Трещат в шкафу под пломбами мои выговора! Прощай, архитектура! Пылайте широко, коровники в амурах, райклубы в рококо! Прощай, пора окраин! Жизнь — смена пепелищ. Мы все перегораем. Живёшь — горишь. Всё выгорело начисто. Милиции полно. Всё — кончено! Всё — начато! Айда в кино!»

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Инцидент в Оцу Инцидент в Оцу

Как император Николай II был ранен во время визита в Японию

Дилетант
16 впечатляющих кадров дикой природы 16 впечатляющих кадров дикой природы

Работы, вошедшие в шортлист премии Wildlife Photographer Of The Year 2018

Esquire
Самый знаменитый монгол Самый знаменитый монгол

Чингисхан по праву входит в пантеон величайших завоевателей

Дилетант
История волков История волков

Первые главы книги Эмили Фридлунд, титулованного автора готических романов

Esquire
Байкер-революционер Байкер-революционер

Самая негероическая биография Че Гевары — история не революции, но дружбы

Дилетант
“Придержи тьму” — потрясающий ужастик с Александром Скарсгардом, Райли Кио и Джеффри Райтом “Придержи тьму” — потрясающий ужастик с Александром Скарсгардом, Райли Кио и Джеффри Райтом

Очень страшное кино продолжает быть еще и очень умным

Esquire
И покорить, и обустроить И покорить, и обустроить

Превращение Крымского ханства в цветущие земли принадлежит Григорию Потёмкину

Дилетант
Подход к штанге: что делать, если тайм-менеджмент не для вас Подход к штанге: что делать, если тайм-менеджмент не для вас

Рывковая производительность свойственна тем, кто считает себя прокрастинаторами

Forbes
Коучи, тренеры, цыганки. Как не дать собой манипулировать Коучи, тренеры, цыганки. Как не дать собой манипулировать

Люди в любом возрасте верят в сказки

Forbes
Побелел от зависти Побелел от зависти

Квартира-мечта: светлые пространства с видами на Манхэттен

AD
Выборы нового застоя Выборы нового застоя

Выборы нового застоя. Чем нынешние выборы отличаются от всех предыдущих

СНОБ
Ты удивишься: 10 овощей и фруктов, которые раньше выглядели совсем иначе Ты удивишься: 10 овощей и фруктов, которые раньше выглядели совсем иначе

О том, что когда-то некоторые продукты выглядели иначе, многие и не догадываются

Cosmopolitan
Много больше: почему «Манчестер Юнайтед» дорожает даже без трофеев Много больше: почему «Манчестер Юнайтед» дорожает даже без трофеев

Много больше: почему «Манчестер Юнайтед» дорожает даже без трофеев

Forbes
«Травма отвержения: как я от нее избавилась» «Травма отвержения: как я от нее избавилась»

Можно ли побороть страх одиночества самостоятельно?

Psychologies
Первый кризис. Отрывок из книги Олега Тинькова «Революция» Первый кризис. Отрывок из книги Олега Тинькова «Революция»

Как разгорелся банковский кризис 2014 года и какие клиенты не возвращают кредиты

Forbes
50 типичных ошибок в общении 50 типичных ошибок в общении

Оцените свой уровень эффективности общения

Psychologies
Елена Летучая запускает новую версию «Ревизорро» в YouTube и Елена Летучая запускает новую версию «Ревизорро» в YouTube и

Елена Летучая: “Я решила остаться “Ревизорро”, но уже в Интернете

Cosmopolitan
6 фактов об инсталляции художника Кристиана Марклея «Часы» 6 фактов об инсталляции художника Кристиана Марклея «Часы»

Творение, после которого не захочется прожигать время напрасно

Vogue
Шаром полети Шаром полети

Формат отдыха all inclusive в Каппадокии

Quattroruote
Квартира с элементами ар‑деко Квартира с элементами ар‑деко

Квартира 47 м² с элементами ар‑деко

AD
Лекарство для провинции. Спасет ли медицина промышленные города Лекарство для провинции. Спасет ли медицина промышленные города

Сможет ли Россия повторить американский опыт во возрождению промышленных центров

Forbes
«Медитация — это полезный кофеин» «Медитация — это полезный кофеин»

Медитация повышает способность к концентрации и продуктивность

Psychologies
«Прачечная-фигачечная» «Прачечная-фигачечная»

«Прачечная-фигачечная». Мысль о прачечной для бездомных сводит жителей с ума

Русский репортер
Как менялся модный Дом Yves Saint Laurent Как менялся модный Дом Yves Saint Laurent

Yves Saint Laurent от Ива Сен-Лорана до Энтони Ваккарелло

Vogue
Я мама ангела! Я мама ангела!

Самое страшное горе для матери — потерять ребенка, даже еще не родившегося

Psychologies
Главная партия Главная партия

Балерина Диана Вишнева — о новой для себя роли матери

Vogue
Джек Потрошитель - женщина? Новые факты о самом загадочном маньяке мира Джек Потрошитель - женщина? Новые факты о самом загадочном маньяке мира

Возможно, Джек Потрошитель был женщиной, и звали её Мэри Пирси

Cosmopolitan
Было / стало: 20 лет каналу MTV Было / стало: 20 лет каналу MTV

Этoй oсенью свoе 20-летие oтмечает культoвый канал MTV Рoссия

Cosmopolitan
Ложа масонов глобальной сети: может ли одна организация отключить интернет Ложа масонов глобальной сети: может ли одна организация отключить интернет

Ожидаемые перебои интернета 11 октября могут затронуть до 750 млн человек

Forbes
13 легендарных усов всех времен и народов — от Фриды Кало до Бората 13 легендарных усов всех времен и народов — от Фриды Кало до Бората

Посмотрев на эти усы, тебе сразу захочется обзавестись такими же

Playboy
Открыть в приложении