«Красная армия стремилась в Польшу с первых месяцев ее появления». Беседа с историком Анджеем Фришке. Часть 2
Август — особый месяц для российско-польской истории, на который в этом году приходится два важных юбилея. 40 лет назад начал свою деятельность профсоюз «Солидарность», появление которого, как считают многие в Польше, роковым образом повлияло на судьбу Восточного блока. 100 лет назад в августе состоялась Варшавская битва, решившая исход советско-польской войны в пользу Польши. «Сноб» продолжает беседу с польским историком, членом-корреспондентом Польской академии наук, профессором Анджеем Фришке. На этот раз разговор касается болезненных вопросов польско-российской истории и современной политической полемики вокруг них
Ɔ. Мы уже говорили о некоторых идеологических сходствах режимов, выстроенных в России и Польше. Возможно, парадоксальным следствием этого сходства стало и неожиданное внимание, которое проявил президент России к нашей совместной истории XX века — и прежде всего к предвоенному периоду. Недавно мы все видели статью Владимира Путина об истоках Второй мировой войны, в которой он частично возлагает вину за ее развязывание на непродуманную политику правительства Польши в конце 1930-х. Как вам кажется, что заставило Путина выбрать столь жесткий тон в разговоре об истории? Ведь когда-то российский президент действовал совсем иначе: приезжал в Катынь и преклонял колено перед монументом расстрелянным польским офицерам.
Да, действительно, Путин стал первым руководителем России, ездившим в Катынь (формально на момент поездки в Катынь Владимир Путин занимал должность премьер-министра, то есть не был главой государства. — Прим. ред.), он осудил это преступление. Но, кажется, для него это был лишь краткий момент. Сейчас обмен мнениями между российскими и польскими историками фактически прекратился. Специальная Российско-польская группа по сложным вопросам, созданная для выработки общих позиций и обозначения разногласий по тяжелым проблемам общей истории, не собиралась уже полдесятилетия, причем возобновления работ этой группы не хочет Россия. И вот Путин ex cathedra в Москве пишет свою статью, которая, прошу прощения, является повторением тезисов сталинской эпохи. Похожие статьи я читал в совсем молодом возрасте — они писались военно-партийными историками и предназначались главным образом для пропаганды в армейских частях. Это не имеет ничего общего с анализом реалий межвоенного периода. Это историческая политика, направленная скорее не внутрь России, а предназначенная для внешнего мира.
Ɔ. И как бы вы оценили ее цели?
Политическая цель, в которую она, на мой взгляд, укладывается, была сформулирована много лет назад самим Владимиром Путиным, сказавшим, что распад Советского Союза был главной геополитической катастрофой второй половины XX века. Мы в Польше всерьез обратили внимание на эти слова, помня о том, что Советский Союз был тоталитарным государством, подавлявшим независимость нашей страны почти 45 лет, виновным в Катынском преступлении и репрессиях тысяч польских патриотов. Мы слышим и заявления о том, что появление войск НАТО на территории Польши нарушает соглашения России и Запада. В этом смысле статья Путина, как мне кажется, призвана доказать, что Польша не была полноценным членом антигитлеровской коалиции и является скорее инородным телом в военно-политических структурах Запада. Какие могут быть дальнейшие планы Путина, я не знаю. Но у меня есть глубокое убеждение, что стратегической целью российского президента является создание такой ситуации, при которой Польша выпадет из сообщества западных стран и окажется в некой серой зоне между Западом и Востоком — такой, на которую можно оказывать свое политическое, военное или агентурное влияние и которая будет мало значить в политике больших держав.
Польские власти устами премьера Моравецкого достаточно жестко, даже брутально отреагировали на заявления Путина — по крайней мере на те высказывания о межвоенной политике Польши, которые были сделаны в декабре. Но это можно понять. Одно дело — спокойная дискуссия об интересах, преследуемых разными государствами перед началом Второй мировой войны, и совсем другое — твердое высказывание, обращенное к международному сообществу и призванное поколебать представление о том, что Вторая мировая началась в Польше и наша страна была членом антигитлеровской коалиции с первого и до последнего дня войны.