Российские писатели – Нобелевские лауреаты
Эти художники слова – Пастернак и Солженицын, Шолохов, Бродский и Бунин – люди весьма непохожих дарований. И в то же время, безусловно, есть нечто, сближающее их
Иван Бунин – певец русского оскудения
Ивану Алексеевичу Бунину (1870– 1853) судьба предначертала оказаться певцом эпохи начала российского оскудения. Бунин не стремился, в отличие, скажем, от Чехова, Горького, критиковать недостатки людей и общества в целом. Но процесс начавшегося некоего духовного опустошения России прослеживается в бунинских произведениях достаточно отчетливо. Стоит ли удивляться этому? Многие отпрыски русских дворянских семей, воспитанные по старинке, жили, подобно Онегину, – «без цели, без трудов», закладывали имения, и дальше, насколько позволяли средства – либо окунались в светские развлечения, либо затворялись в деревне.
Многие бунинские герои так или иначе повторяют духовный облик Арсеньева. Они ни к чему никого не призывают и даже, кажется, никуда не идут. Их внутренняя жизнь не богата событиями. Созерцание разрушения старинных усадеб, размышления о смысле жизни, поиски себя – и все это вдруг обрывается с началом революционной бури – сменяясь у Бунина резкой критикой нового уклада навсегда оставленной писателем родины. Следует признать, что не всё, оставленное в прошлом, для Бунина безусловно ценно и хорошо – взять хотя бы ту же повесть «Деревня». Но прошлое России, по его мнению, однозначно лучше ее настоящего.
Читая Бунина, мы невольно задумываемся: а не было ли вины самих людей, покинувших Россию в надвигавшейся гибели страны? Как бы то ни было, этот художник весьма точно отразил процесс трагического нравственного разрушения и духовного обеднения общества в переломный период революции и гражданской войны.
Борис Пастернак: «бодался теленок с дубом»
Шестьдесят пять лет назад, в 1958 году, Нобелевская премия по литературе была присуждена Борису Леонидовичу Пастернаку (1890—1960). Однако само известие об этой награде стало сигналом к настоящей травле великого русского поэта и прозаика.
В 1918 году, наблюдая за революцией, философ Н.А. Бердяев увидел вдруг давно знакомое гоголевское забвение важнейших культурных кодов, отвержение самих основ бытия, разрушение человеческого в человеке – все это рождало некую фантасмагорию, где построение нового оборачивалось отказом от тех важнейших нравственных ценностей, которые цивилизация вырабатывала веками.
Творчество Н.В. Гоголя вовсе не ограничивается «Ревизором» и «Мертвыми душами», к образам которых апеллировал Бердяев. Была у Николая Васильевича и сказочная повестушка о том, как духи зла, собравшись вместе, преследуют одного-единственного человека. Повесть звалась «Вий».
Через сто с лишним лет после ее публикации в положении философа Хомы Брута оказался вдруг великий русский писатель Борис Леонидович Пастернак, только что, 23 октября 1958 года, награжденный Нобелевской премией по литературе. Премия была присуждена ему «за выдающиеся достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение благородных традиций великой русской прозы».
Во второй половине 1950-х годов к СССР на Западе было вполне теплое отношение. За несколько месяцев до решения Нобелевского комитета, 18 мая 1958 года, фильм М. К. Калатозова «Летят журавли» удостоился высшей кинонаграды – «Золотой Пальмовой ветви» Каннского фестиваля. На первой крупной послевоенной Всемирной выставке в Брюсселе, проходившей с 17 апреля по 19 октября 1958 года, где были представлены достижения науки и техники со всего мира, советская экспозиция была удостоена Гран-При. Почти одновременно с Пастернаком Нобелевскую премию по физике получили сразу три советских ученых – И.Е. Тамм, И.М. Франк и П.А. Черенков. Двумя годами ранее Нобелевскую премию получил советский химик Н.Н. Семенов. Тем неожиданнее для Нобелевского комитета оказалась реакция советских властей на этот раз.
В СССР, впрочем, ждали в тот год высшей литературной награды – но М.А. Шолохову. В первый момент после радостного известия наступила страшная тишина. Затем, среди тишины, стало твориться что-то ужасное, словно «с треском лопнула железная крышка гроба и поднялся мертвец» (Гоголь). Стали дружно рапортовать газеты и понеслись заклинания: «Провокационная вылазка международной реакции» («Литературная газета»), «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка» («Правда»).
Забытые ныне виднейшие писатели сохранились схолиями в летописи жизни Б.Н. Пастернака. 31 октября они провели знаменитое общемосковское писательское собрание, на котором «судили» поэта. «В течение сорока лет скрытый враг, преисполненный ненавистью и злобой, жил среди нас, и мы делили с ним наш хлеб» (С.С. Смирнов). «Он ярчайший образец космополита в нашей среде!» (Л.И. Ошанин) «Иди, получай там свои тридцать сребреников! Ты нам сегодня здесь не нужен» (К.Л. Зелинский). «Дурную траву – вон с поля!» (А.И. Безыменский) «Пастернак по существу, на мой взгляд, это – литературный Власов. Генерала Власова советский суд расстрелял!» (Б.Н. Полевой).