Слова и дни
Михаил Идов о том, как он решает кроссворды
Я не очень верю в «стыдные удовольствия» — это какое-то слишком протестантское понятие,— но есть одно времяпровождение, встретиться с другими поклонниками которого мне было бы немного неловко. Это ежедневный кроссворд The New York Times, который я заполняю с религиозной преданностью уже лет двадцать.
Тут следует, наверное, пояснить — по крайней мере, чтобы совсем не сгореть от стыда,— что американская школа кроссвордов сильно отличается от русской. Пластичность языка позволяет гораздо более плотное заполнение сетки — почти все клетки находятся на пересечениях слов, а редкие пустые квадраты обязаны формировать узор по строгим правилам вращательной симметрии. Мини-сетку пять на пять на английском языке довольно легко составить вообще без единого пробела, что в русском, кажется, недостижимо. (Даже Набокову, отцу русских кроссвордов и автору слова «крестословица», это не удалось.) И даже в рамках этой школы кроссворд «Таймс» считается самым технически сложным и каверзным. Например, в 2012 году один «конструктор» — так называют авторов кроссвордов в нашей, хм, общине — уложил пять пятнадцатибуквенных ответов один на другой.