Отец тут рядом
Ксения Рождественская о фильме «И вот мы здесь», где взрослые и дети меняются местами, а общество остается на месте
На открытии фестиваля фильмов о психическом здоровье «Доку-MENTAL» в Москве покажут «И вот мы здесь» из программы отмененного в этом году Каннского кинофестиваля — о поездке отца и сына с расстройством аутистического спектра в специализированную школу-интернат. И если израильтяне Нир Бергман и Дана Идисис снимали свой фильм о человеке, то в России его невозможно смотреть иначе как фильм о системе.
Аарон отказался от всего — от карьеры, от работы, от друзей,— чтобы воспитывать сына Ури. Сыну уже за двадцать, у него расстройство аутистического спектра. Он способен утром побриться, потому что «все хорошие люди бреются, и у Чарли Чаплина нет бороды», но он не может справиться с более простыми действиями. Не может зайти в автоматические открывающиеся двери — вдруг они его захлопнут? Не может видеть, как едят рыбу. И ему нужно постоянно спрашивать у отца: а я люблю эту рубашку? А мне нравится желтый цвет? А я люблю маму?
С мамой они давно не живут вместе, но она иногда приезжает, и почти всегда это заканчивается скандалом. Она хочет, чтобы Ури жил в школе-интернате для людей с особенностями развития. Отец категорически против, он считает, что сын «еще не готов». В это заведение не так просто устроиться, мать обо всем договаривается, и Аарон все-таки везет Ури в интернат. Но по дороге Ури впадает в панику, и Аарон решает изменить маршрут. Отец с сыном пускаются в путешествие — на автобусах, поездах, пешком,— лишь бы не в интернат.
Мать считает, что отец похитил сына. В этот момент российский зритель начинает смотреть совершенно другое кино, не то, которое снял израильский режиссер Нир Бергман. Наверное, израильский зритель сочувствует Аарону, понимает, что отец сам еще не готов отпустить сына, и именно отцу нужно прокачать свои социальные навыки, может быть, пройти терапию, понять, что сын — самостоятельный человек, он должен общаться с людьми, должен развиваться, в интернате ему будет гораздо лучше. Российский же зритель, узнав, что