Отчуждение, потерянность и предательство в «московском цикле» Юрия Трифонова

WeekendКультура

Обет умолчания

Отчуждение, потерянность и предательство в «московском цикле» Юрия Трифонова

Текст: Юрий Сапрыкин

Юрий Трифонов, 1976. Фото: Юрий Иванов / РИА Новости

Юрий Трифонов стал самой заметной фигурой «городской прозы», если не всей «разрешенной» литературы, в середине 1970-х, после выхода цикла «московских повестей». Оставаясь в рамках советской системы, он говорил о своем времени с невозможной для системы прямотой и создал общее ощущение этого времени: вязкое, тягучее, лишенное надежд и энергии. В 1990-е казалось, что книги Трифонова останутся в прошлом вместе с уходящим позднесоветским миром, но вот они снова оказались актуальны.

«Обмен» (1969), «Предварительные итоги», «Долгое прощание», «Другая жизнь», примыкающий к этому ряду (и во многом затмивший его) «Дом на набережной» (1976) — в этих книгах Трифонов, дебютировавший еще в начале 1950-х, наконец находит свой голос. Он писал о времени и социальном слое, к которому принадлежал сам: это городская интеллигенция, люди, которых сегодня назвали бы «прекариатом» и «креативным классом». Точно воспроизведенные бытовые подробности, темы разговоров, типичные конфликты — по книгам Трифонова можно писать энциклопедию застоя. Судя по громкому успеху этих текстов в 1970-е, люди, о которых пишет Трифонов, узнавали в них себя.

Трифонов проходит по грани того, что дозволено цензурой: его пессимистический взгляд на современность, равно как попытки понять трагедии недавнего прошлого, формально не нарушает общепринятых фигур умолчания — но, по сути, далеко заходят за грань официально разрешенного. В cамой известной его книге «Дом на набережной» (1976) нет слов «Сталин» и «репрессии», тем не менее это книга о сталинских репрессиях — и выходит она в то время, когда тема уже десять лет находится под жестким запретом.

Положение Трифонова в официальной иерархии двойственно. Подобно Театру на Таганке (где идут два спектакля по его книгам), он — показательный пример «свободы творчества» в определенных системой рамках. Его выпускают за границу, отправляют на европейские книжные ярмарки; как станет известно позже, в 1980 году немецкий писатель Генрих Бёлль номинирует его на Нобелевскую премию. Но постепенно рамки системы становятся жестче: редакция журнала «Дружба народов» отказывается печатать последний законченный Трифоновым роман «Время и место» (1980), сославшись на слабые художественные достоинства.

Трифонова критикуют, причем с разных сторон. Литературный официоз сетует на отсутствие «положительного образа нашего современника» (как сказали бы сейчас, «оптимистической повестки»), диссиденты видят в нем соглашателя, осторожно обходящего запретные зоны. Трифонов оказывается на ничейной земле, между расположениями всех литературных лагерей; возможно, поэтому c началом перестройки его тексты отходят на второй план, а в 1990-е практически не переиздаются. Но чем дальше, тем больше Трифонов становится интересен снова — не столько точностью описания быта и настроений, свойственных его времени, сколько постановкой экзистенциальных вопросов из разряда вечных. Он зафиксировал потерянность и отчуждение, свойственные его поколению и кругу,— как выяснилось, они легко передаются по наследству. Мир Трифонова оказался шире, чем площадь московской малометражки, где происходит действие его повестей.

Разрывы

Героям «московского цикла», как правило, около сорока. Это люди умеренно творческих профессий, крепкий советский средний класс. У них все в порядке с работой, они не страдают от одиночества, у них есть семья, и отношения в этой семье — отчасти в силу жилищных условий — иногда даже слишком тесные. Но первое, что про этих людей понимает читатель,— они совершенно друг друга не слышат. Даже находясь на тесной кухне или в одной постели, они бесконечно друг от друга далеки.

Трифоновские герои не могут объяснить свою внутреннюю драму. Разрыв в коммуникации для них трагичен и неразрешим, он переживается тем острее, чем ближе люди друг к другу: «Если человек не чувствует близости близких, то, как бы ни был он интеллектуально высок, идейно подкован, он начинает душевно корчиться и задыхаться — не хватает кислорода» («Предварительные итоги»). Прежде всего — и в самых болезненных своих формах — это разрыв социальный.

Трагическое непонимание, причины которого сегодняшняя культура ищет в психологии, для Трифонова обусловлено происхождением, бэкграундом, местом на социальном этаже. Советское общество, которое пытались — и сегодня снова пытаются — представить единым и сплоченным, состоит из плохо пригнанных друг к другу лоскутов. На микроуровне, в пространстве одной квартиры, эта ткань расползается на нитки. Разрыв зашит внутри самой конструкции семьи — люди женятся по любви, не понимая, что принадлежат к разным карассам, а когда понимают, им уже некуда друг от друга деться. «Всякий брак — не соединение двух людей, как думают, а соединение или сшибка двух кланов, двух миров. Всякий брак — двоемирие. Встретились две системы в космосе и сшибаются намертво, навсегда» («Другая жизнь»).

В «Обмене» сталкиваются мир наследников советской элиты 1930-х, утративших благополучие, но не растерявших принципов,— и новое мещанство, люди, умеющие жить. Самая мирная встреча за обеденным столом грозит обернуться скандалом: вы ханжи! — а вы приспособленцы! Разные кланы существуют внутри разных знаковых систем: то, что для одних само собой разумеется, все так делают, для других — жуткая бестактность, проявление душевной глухоты.

Советская критика видит в этом знакомый паттерн, противопоставление идеализма и вещизма, понятно, на чьей стороне должны быть симпатии автора,— но Трифонов достаточно беспощадно описывает и тех и других. Здесь все друг друга царапают и друг об друга обжигаются — и ни за кем нет окончательной правды. Возможно, единственный, кто близок автору,— дед главного героя, юрист дореволюционной школы, который трезво смотрит на вещи, но отказывается кого-либо осуждать.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Война на раздевание Война на раздевание

«Последнее танго в Париже», или Как секс стал метафорой катастрофы

Weekend
Как научиться слышать себя: 2 легких, но эффективных упражнения Как научиться слышать себя: 2 легких, но эффективных упражнения

Как часто в течение дня мы обращаем внимание на то, что чувствуем?

Psychologies
Стадный инстинкт Стадный инстинкт

Что нам мешает быть объективными?

Лиза
«Сон — лекарство от голода»: как выживают женщины, лишенные своего дома «Сон — лекарство от голода»: как выживают женщины, лишенные своего дома

Глава из повести «Плавильная лодочка» — о судьбах женщин при депортациях

Forbes
Вывести новый софт: как обновления ПО могут уберечь компанию от хакерских атак Вывести новый софт: как обновления ПО могут уберечь компанию от хакерских атак

Как компании могут свести возможность кибератак к минимуму

Forbes
Деньги важнее титулов: 5 самых прибыльных выставочных поединков в истории бокса Деньги важнее титулов: 5 самых прибыльных выставочных поединков в истории бокса

Самые коммерчески успешные поединки прошлого

Forbes
Персона Персона

Андрей Кошкин о том, как хранить традиции, оставаясь в авангарде

Robb Report
Огонь желания: как сохранить либидо в отношениях — интервью психоаналитиков Огонь желания: как сохранить либидо в отношениях — интервью психоаналитиков

Влечение непредсказуемо, загадочно, и мы не можем напрямую им управлять

Psychologies
Математики показали, что аналог GPS может работать на Луне. Ученым помогли идеи, которым уже 800 лет Математики показали, что аналог GPS может работать на Луне. Ученым помогли идеи, которым уже 800 лет

Спутниковой навигации, используемые на Земле, можно перенести на Луну

ТехИнсайдер
Фрагмент из нового романа каталанского писателя Жауме Кабре «И нас пожирает пламя» Фрагмент из нового романа каталанского писателя Жауме Кабре «И нас пожирает пламя»

Жауме Кабре написал интеллектуальный роман

СНОБ
Как понять, что вы тактильный человек: 4 признака — проверьте себя Как понять, что вы тактильный человек: 4 признака — проверьте себя

Как определить, что вы прежде всего тактильный человек

Psychologies
Неожиданный финал: знаешь ли ты, что у истории Шурика и Нины из «Кавказской пленницы» есть продолжение? Неожиданный финал: знаешь ли ты, что у истории Шурика и Нины из «Кавказской пленницы» есть продолжение?

Как сложилась судьба Шурика и Нины из «Кавказской пленницы»

VOICE
В мозге есть группа нейронов, которая останавливает любое движение. Даже дыхание В мозге есть группа нейронов, которая останавливает любое движение. Даже дыхание

Ученые нашли группу клеток, активация которых полностью останавливает движение

ТехИнсайдер
Когда ты — не стандарт: 5 простых способов почувствовать себя самой красивой Когда ты — не стандарт: 5 простых способов почувствовать себя самой красивой

Лови формулу, которая поможет тебе раскрыть свою красоту и повысить самооценку!

VOICE
Российский кинорежиссер Кирилл Кемниц: В кино денег всегда чуть-чуть не хватает Российский кинорежиссер Кирилл Кемниц: В кино денег всегда чуть-чуть не хватает

Интервью с российским режиссером Кириллом Кемницем

СНОБ
6 глэмпингов в Подмосковье 6 глэмпингов в Подмосковье

Отдых на природе не обязательно предполагает сон в палатке и умывание в реке

СНОБ
«Если любишь, докажи!»: как перестать требовать этого от партнера — 3 сценария «Если любишь, докажи!»: как перестать требовать этого от партнера — 3 сценария

Почему нам постоянно нужны доказательства любви?

Psychologies
Со сцены – на грядки. 7 звезд – заядлых огородников и один король Со сцены – на грядки. 7 звезд – заядлых огородников и один король

Кто из знаменитостей любит работать в саду?

Лиза
Мария Кровавая: как дочь Екатерины Арагонской боролась за престол и правила Англией Мария Кровавая: как дочь Екатерины Арагонской боролась за престол и правила Англией

Марии Кровавой приходилось долгие годы бороться за трон и за свою жизнь

Forbes
Бесконтактная оплата в магазинах: 7 способов, которые работают в России Бесконтактная оплата в магазинах: 7 способов, которые работают в России

Удобные способы оплаты телефоном в магазинах

CHIP
Правда ли, что на Руси люди парились в печи? Правда ли, что на Руси люди парились в печи?

Могли ли люди на Руси использовать печь вместо бани?

Культура.РФ
Шаманы и шаманизм Шаманы и шаманизм

Почему шаманизм многих пугает и как он работает на самом деле?

Лиза
«Ласковый убийца»: что надо знать о гепатите С «Ласковый убийца»: что надо знать о гепатите С

Чем опасен гепатит С, легко ли им заразиться и как защитить от инфекции себя?

Psychologies
Хорошо устроилась Хорошо устроилась

Как получить работу там, где очень хочется

VOICE
Не дай себе засохнуть Не дай себе засохнуть

4 неожиданных способа, избежать обезвоженности в жару

Лиза
Первые успехи и неудачи: как ситуации из детства влияют на самооценку — наглядный пример Первые успехи и неудачи: как ситуации из детства влияют на самооценку — наглядный пример

Как научиться чаще замечать собственные успехи?

Psychologies
Ароматная тайна Востока: что такое шамама, парфюмерная нота, которую невозможно описать, и в каких духах ее нужно искать Ароматная тайна Востока: что такое шамама, парфюмерная нота, которую невозможно описать, и в каких духах ее нужно искать

Аттара шамама: драгоценное парфюмерное снадобье, ароматное сердце Востока

VOICE
Вася Ложкин: зачем рисовать котов и откуда появился псевдоним Вася Ложкин: зачем рисовать котов и откуда появился псевдоним

История одного из самых узнаваемых и скрытных художников современной России

Maxim
8 вещей, которые круто меняют жизнь к лучшему, но мало у кого есть 8 вещей, которые круто меняют жизнь к лучшему, но мало у кого есть

Некоторые вещи меняют жизнь волшебным образом!

Maxim
Отдых без сюрпризов Отдых без сюрпризов

5 опасных бактерий, которые могут скрываться в море

Лиза
Открыть в приложении