Хуже, чем последнее дело
«Марлоу»: подделка под нуар с Лиамом Нисоном
В прокате «Марлоу» Нила Джордана — неудачная попытка реанимировать почти столетний миф, смахивающая скорее на выцветшую ксерокопию.
«Марлоу» Нила Джордана во многом напоминает прошлогоднего «Мегрэ» Патриса Леконта. Сыщик, заслуженный во всех отношениях — как гроза криминалитета и как икона поп-культуры,— готовится выйти на пенсию, но перед долгожданным отдыхом решает расследовать еще одно дело. Та же экзистенциальная усталость пополам с врожденной мизантропией, те же приступы внезапной сентиментальности — под конец карьеры каждая жертва словно первая. Однако у Леконта Мегрэ держал в подозреваемых саму смерть — неутомимого убийцу, которого никому не поймать и тем более не остановить. У Джордана диспозиция куда проще: его «Марлоу» — очередная подделка под нуар, причем страдающая от чрезмерной серьезности.
За роль легендарного частного детектива на этот раз взялся семидесятилетний Лиам Нисон. Реймонд Чандлер определял возраст Марлоу в диапазоне от 33 до 42, самым взрослым из экранных Марлоу до последнего времени являлся Роберт Митчем — в картине 1978 года, ремейке «Глубокого сна», он в свои 60 шел на поводу у героя Джеймса Стюарта, другого ветерана, канувшего в Лету Голливуда золотого века. Нисон, разумеется, в прекрасной форме и потому не реагирует на корпоративные синефильские шутки, вложенные сценаристами в уста блеклых персонажей,— трижды якобы фатальные блондинки обзывают Марлоу стариком. Но разница