Гадом буду
История победы одного ситкома над историей с большой буквы
Сорок лет назад в Великобритании началась работа над телепроектом (будущей весной отметят очередную круглую годовщину выхода на телеэкраны), для которого не было ничего святого. В «Черной гадюке» Ричард Кёртис и Роуэн Аткинсон превратили великое прошлое своей страны в дерзкий анекдот. Это не помешало телешоу войти в историю — его и сегодня считают одной из лучших телекомедий. Рассказываем, как главные герои сериала столетиями смотрят в кривое зеркало исторического опыта и что они там видят.
Один из частых интернет-запросов в связи с «Черной гадюкой» (или «Блэкэддером», как правильнее переводить название) — а не основан ли этот ситком на реальных событиях? Все-таки принц-регент вполне настоящий. Хоть и похож на Хью Лори, да и фельдмаршал Хейг с Веллингтоном появляются. Может, был и какой-нибудь сэр Блэкэддер, хотя бы в одном из пяти описываемых сериалом столетий? Если не Эдмунд, так хотя бы Джон или Роберт? Может, был (если и не рядом с ним, то где-то неподалеку) и Болдрик со своим «хитроумным планом» наготове? К столетнему юбилею Первой мировой в этом вопросе была поставлена жирная точка: в военных архивах обнаружилась запись о шотландском капитане Блэкэддере, сражавшемся на Сомме и удостоенном военного креста за храбрость. Нашелся и рядовой Болдрик, сложивший голову относительно неподалеку, у Месена. Увы, история, прочитанная даже в самом комическом ключе к своим героям обычно безжалостна.
Четвертый сезон ядовитого к многовековому британскому укладу «Блэкэддера» заканчивался умиротворяющим зрелищем макового поля где-то во Фландрии. Совсем как в романтическом стихотворении Джона Маккрея: «Здесь наше место… В полях трепещут маки. Мы все мертвы». Главный герой «Блэкэддера» такую батальную лирику с уклоном в кладбищенскую элегию вряд ли оценил бы. Помнится, в том же четвертом сезоне был эпизод, в котором Болдрик, до того споро варивший кофе из окопной грязи и подававший его с перхотью вместо сахара, сочинил что-то вроде футуристской поэзы про ужасы германских орудий — и капитан, сморщив губы, язвительно его отчитывал. Да, чувство юмора и на войне помогает, по крайней мере пока свинцовые мерзости жизни не принимают форму летящей в лоб пули, а походная стремянка, по которой ты должен карабкаться из траншеи, не становится лестницей в небо.