«Я сняла кино про то, как не дойти до дна»
Надежда Михалкова — о том, что ее зажигает в работе
В ноябре в прокате драма режиссера Надежды Михалковой «Огненный мальчик». Пока глава думского комитета Анна Максимовна (Юлия Высоцкая) занимается вопросами семьи, женщин и детей во всероссийском масштабе, ее собственный сын-студент Макс (Денис Косиков), не разобравшись, дает в клубе зажигалку парню, облившему себя бензином. Из разгоревшегося пламени главные герои выйдут уже совсем другими людьми.
Что подтолкнуло вас к созданию этого фильма?
Душа. Это кино про созвучность с душой. Когда человеку некомфортно, обычно его выбивает из ритма жизни. А душа, мне кажется, наоборот, начинает оживать, испытывая чувства, пусть даже сложные и тяжелые. Причем когда я говорю слово «душа», она рисуется у меня в воображении, я знаю, какая она.
Насколько я понимаю, в кино она обрела облик актрисы Елизаветы Ищенко. Она играет Сашку, продавщицу магазина рядом с деревенским домом, куда Макса прячет испуганная мать. Если, конечно, она существует — полной ясности так и нет.
Наверное, и так. Я верю в Бога, поэтому в случайности не верю. Все знаки расставлены у тебя на дороге, надо только их не упустить. Мы с Лизой вместе оказались на каком‑то вечере. Она стояла около открытого камина, огонь освещал половину лица — и конечно, это была та девочка, которая может быть и существующей, и несуществующей.
Мне не кажется правильным вносить определенность. Простите, Феллини — понятно, что я не пытаюсь к нему даже приблизиться,— никто не задал бы такого вопроса. В чем секрет крутых режиссеров, какой магией они владеют? А человек просто делится своим миром, он решил, что снимет фильм о том, как он видит эту жизнь.
Важно еще было подобрать правильные интонации для того, как Сашка разговаривает.
Не как сошедшая с небес.
Да. На съемочной площадке у нас была такая фраза — «бытовая мистика». Она описывает то, как мы хотели рассказать эту историю. Я очень люблю смешение жанров, мне всегда хочется, чтобы хоп — и случился сюрприз. Как в фильме Ксавье Долана «Мамочка», когда главный герой едет на скейте по улице и вдруг раздвигает руками перспективу экрана, и он становится широким (а был квадратным). Вот это и есть настоящая свобода художника. Такого хулиганства мне дико не хватает в современном кино — там все очень серьезно.