Наследственные признаки
Дизайнеры разбились на два лагеря: одни прямо цитируют ДНК модных Домов, в которых работают, другие не боятся пропускать ее через собственное видение. За кем правда?
Бруно Сиалелли, успевший поработать в Balenciaga, Acne и Loewe, возглавил Lanvin в 2019‑м. То, что дизайнер начал делать в старейшем французском Доме, отвечало духу времени, но не ожиданиям публики — вплоть до четвертой его коллекции осень–зима 2020/2021. С каждым показом, после которого клиенты Дома не аплодировали стоя, желание угодить им постепенно затмевало все остальные. В итоге первая коллекция Бруно, снискавшая успех, оказалась буквально напичкана отсылками к Жанне Ланвен. Бруно нашел способ вернуть к марке интерес, но для этого ему пришлось с головой уйти в архивы. И, чтобы выныривать было легче, он будто сбросил груз собственных идей.
Сегодня почему-то принято считать, что если Демна Гвасалия творит в Доме имени Баленсиаги, значит в каждой коллекции он должен делать изящный реверанс в сторону Кристобаля. Логика в этом, конечно, есть: все-таки под лейблом Balenciaga Демна скорее продолжает историю «величайшего портного в мире» (это звание присвоила Кристобалю Диана Вриланд), а не пишет собственную. Поначалу так и было — в рецензиях на первые коллекции Гвасалии критики постоянно отсылали нас к Баленсиаге: его элегантным платьям, идеальным пальто и архитектурному силуэту. Но уже в 2018‑м Демна заявил: «Я решил быть собой», — и теперь его из сезона в сезон упрекают в том, что он поставил крест на ДНК Дома.