Геннадий Красников: Ученый не может только карандашом и ластиком работать
Молодой ученый должен чувствовать, что занимается проблемой мирового уровня, считает президент Российской академии наук (РАН) Геннадий Красников. Для таких научных исследований ему нужны самые современные лаборатории и оборудование. Тогда как ситуация с обновлением приборной базы в стране напряженная, признает глава РАН. О том, как эту проблему будут решать в России, а также о создании комфортных рабочих мест для ученых и совершенствовании механизма получения налоговых льгот для бизнеса при финансировании НИОКР Красников рассказал в интервью «Ведомостям».
– Есть исследование Высшей школы экономики за 2023 г., которое говорит о том, что в государственном секторе работает вдвое меньше молодых ученых, чем в частном. Насколько принципиально, чтобы ученые работали именно в государственном секторе? Или форма собственности сегодня не так важна, а гораздо важнее результаты, которые производят исследователи для страны?
– Дело в том, что наука бывает разной: есть фундаментальные исследования, а есть прикладные. Иногда между ними очень сложно определить грань, потому что фундаментальные исследования через какой-то период времени становятся прикладными. Иногда может и пять лет пройти, а иногда и 100 лет.
– Фундаментальными исследованиями у нас по большей части, конечно, занимается государство.
– У фундаментальных исследований долгий цикл, скажем так, коммерциализации, и в них гораздо больше случайных открытий. Если взять работы, по которым присваиваются Нобелевские премии, то примерно 40% из них – это открытия, сделанные случайно.
– Как и многие открытия в принципе.
– Да, но это и есть открытия. У частных компаний во главе угла стоит экономика, извлечение прибыли. Они не идут в фундаментальные исследования, где есть много рисков, поэтому, конечно, в первую очередь фундаментальная наука – это прерогатива государства. Причем государство должно вести фундаментальные поисковые исследования широким фронтом. Сегодня мы формируем ожидаемые результаты по более чем 6000 фундаментальных и поисковых исследований, и работа должна вестись одновременно по всем этим направлениям. Это делается для того, чтобы, даже если какое-то открытие произойдет не у нас, а за рубежом, наши ученые могли сразу же подхватить этот результат, продолжить исследования в этом направлении на основе новых данных. Если же не вести фундаментальные исследования широким фронтом, есть риски существенно отстать.
– Вы состоите в Совете по науке и образованию при президенте, являетесь сопредседателем Координационного комитета Десятилетия науки и технологий. Как-то поменялось целеполагание аспирантов и молодых ученых за последние 10 лет?
– Я не заметил, чтобы что-то изменилось, однако у нас на определенном этапе сильно упал уровень подготовки в системе высшего образования. Мы мчались за количеством и упустили качество. Хотели, чтобы было как можно больше высших учебных заведений, чтобы высшее образование стало более доступным. Но его качество при этом, я считаю, было потеряно. Также у нас сместилась подготовка специалистов в сторону общественных наук, таких как социология, экономика, юриспруденция, недостаточно внимания стало уделяться техническим наукам. И это не совсем правильный перекос.
В мотивации ученых при этом наметился сдвиг: растет признание профессии, повышается ее общественная значимость, материальное положение ученых воспринимается иначе. Эти тенденции подтверждают и социологические опросы, в том числе ВЦИОМа. Зачастую будущую специальность и направление деятельности ребенка определяют родители. По результатам опросов мы видим, что порядка 75% родителей хотят, чтобы их дети работали в науке. И мы видим, что в аспирантуру приходят люди, уже заряженные на то, чтобы заниматься наукой.
– Что повысило престиж профессии ученого?
– В начале 1990-х и 2000-х гг. был тренд на определенные профессии – экономист, юрист. Они были востребованы при переходе от плановой к рыночной экономике. Потом общество стало понимать, что все-таки экономику определяют не только экономисты, социологи, юристы. Страна должна иметь технологическую независимость. Для этого необходимо развивать наукоемкие технологии, где нужны специалисты по техническим направлениям. Многие молодые люди увидели, как быстро новые достижения науки внедряются в жизнь и как в связи с этим меняется мир. Наша жизнь становится динамичнее, в том числе благодаря последним достижениям науки и технологий. Я думаю, этот тренд становится очевидным, и люди решают посвятить себя этой работе.
– Что, на ваш взгляд, сейчас мешает студентам поступить в аспирантуру и заняться научной деятельностью? Какие есть препятствия, с которыми стоит поработать, чтобы привлекать больше людей в науку?