Знай мэра
Новый мэр Тбилиси, экс-футболист «Милана» Каха Каладзе и его красавица жена Ануки Арешидзе приняли «Татлер» у себя так, как это умеют грузины, — были и хинкали, и долгие разговоры
На Ануки: платье из шелка и полиамида, ANOUKI; кожаные лоферы, BALLY.
«Моего мужа упрекают в том, что он меня поддерживает. Удивительно. Кого еще он должен поддерживать, если не свою жену?» Это я понимаю, это по-нашему. Притом что два года назад в Милане, на выставке Pitti Super, Ануки Арешидзе при мне общалась с байерами именно с той дозой смущения, которую они ждали от грузинского дизайнера — пока неизвестного, зато с родины Демны Гвасалии. Байеры ведь как рассуждают? Взлетел Vêtements — взлетит и Anouki. Жена на тот момент министра энергетики Грузии, бывшего футболиста Кахи Каладзе (в октябре 2017 года он, выиграв выборы, стал мэром Тбилиси) на модной ярмарке тщеславия даже пальцем не пошевелила, чтобы за счет мужа поднять свой международный рейтинг узнаваемости.
Мне это было странно — сейчас цепляются за любой факт личной жизни, чтобы стать не просто дизайнером, а интегрированной в тусовку it girl. Вот если ты уже it girl, для светской хроники полезно будет стать еще и дизайнером. Мы с Ануки сидим у нее в тбилисской гостиной, и она объясняет мне, что у нее другая стратегия: «Многие узнают, что я жена Кахи, только когда находят мой инстаграм (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена). Для них я интересный дизайнер из той самой Грузии, откуда Демна. Меня это абсолютно устраивает».
Те, кто в курсе, ехидно напоминают, что муж купил ей бизнес. Арешидзе мне подтвердила: да, инвестировал деньги в бренд на начальном этапе, помог запустить производство и открыть магазин. Оказывает и другую поддержку: когда жене нужно улететь на Неделю моды в Милан или Париж, мэр Тбилиси сидит с детьми — тремя темпераментными орлятами. Левану, которого в семье называют Бубу, — восемь. Кахаберу-младшему (для домашних — Биби) — пять. Ваче в январе исполнилось четыре. А их матери всего двадцать восемь лет. «Каха не из тех, кто будет звонить по тридцать раз в день и спрашивать, где градусник и когда я вернусь. Мой бренд — это моя серьезная работа, он понимает». Даже на девятом месяце беременности младшим сыном она сидела в ателье до ночи. По Тбилиси одно время кружила сплетня, что коллекции делает не сама Ануки, а нанятый модный раб, без имени и пола. Но, во-первых, у нас в городе рабов без имени нет — тут все всех знают. Во-вторых, я своими глазами видела, как за несколько дней до показа в рамках Mercedes-Benz Fashion Week Tbilisi Ануки в ателье собирала луки. Рисует она тоже сама, я свидетель.
Глава семьи — небедный человек. Футболист, сын футболиста, Кахабер Карлович Каладзе сделал большую карьеру: был защитником в тбилисском и киевском «Динамо», а затем — в «Милане», с которым дважды выигрывал Лигу чемпионов. Все это время удачно вкладывал деньги — и в свою инвестиционную компанию Kala Capital, и в старинный миланский ресторан Giannino, куда на смену теням Авы Гарднер и Грегори Пека привел вполне себе действующих звезд своей команды. Закончив со спортом в 2013‑м, занялся политикой.
Всю свою зарплату мэра Каха отдает на благотворительность. Бизнес его жены в список остро нуждающихся сейчас не входит. Последний большой транш спонсорской помощи ушел на то, чтобы в престижном тбилисском районе Вера, на улице Таркнишвили, открылся магазин-ателье Anouki. А дальше — «сама-сама-сама». На Арешидзе работает сорок человек. Бренд приносит прибыль, платья с пышными юбками, расшитые жемчугом джинсовые куртки и ботинки, свитшоты с басками, носки с пайетками продаются в токийском универмаге Isetan, на Farfetch, в Harvey Nichols, Opening Ceremony и еще сорока семи передовых модных точках по всему миру. Мэр Тбилиси, при всех своих связях и финансовых возможностях, заставить их не смог бы. Но поспособствовала фэшн-инсайдер Даша Шаповалова, которая взяла Anouki в свой шоу-рум More Dash и привезла в 2014 году в Париж. К Даше смотреть на «свежую кровь» пришли и модный критик Тим Блэнкс, и блогер Джильда Амброзио. И всемогущая Сара Майно, руководитель проекта Vogue Talents, которой так понравился Anouki, что она написала о нем в итальянском Vogue. На презентацию коллекции сезона весна–лето 2018 в миланском Four Seasons уже стояла чуть ли не очередь.
«У Кахи будет для нас час, он приедет к трем», — сообщила мне Ануки. Пока фотограф налаживает свет, мадам красится, а Каха — в пути, есть возможность осмотреться. Домом в пригороде Тбилиси Цхнети, куда нас пригласили, семья владеет давно. За высоким кованым забором у Каладзе небольшой двор и каменный трехэтажный особняк. В гостиной картины грузинских художников, в том числе прославленной Элене Ахвледиани. На почетном месте в блестящих переплетах биографии грузинских царей, художников и писателей. И конечно, награды, сувениры, памятные подарки, медали, кубки, мини-копии Кахи Каладзе в красно-черной форме. Ну и, до кучи, действующая модель электростанции. В доме царит хаос, но умеренный, везде валяются игрушки. «Пока мальчишки не лягут спать, я даже не пытаюсь наводить порядок, — разводит руками Ануки. — Потому что бессмысленно». У мальчишек сна ни в одном глазу — они носятся вокруг бассейна, в котором почему-то плавает фрисби. В летней кухне, где визажист разложил свой арсенал, горит камин.