Пусть не говорят
Умные люди обещали, что после карантина нас ждет бум разводов. Но, похоже, у героев «Татлера» к ним сформировался иммунитет. Альберт Галеев выяснил у адвокатов, почему расставания в этом светском сезоне проходят бессимптомно.
В апреле, в самый разгар самоизоляции, полномочный представитель Правительства РФ в Конституционном и Верховном судах Михаил Барщевский вышел в эфир Петербургского международного юридического форума. И сообщил, что начиная с середины лета можно ждать взрывного роста числа разводов. Певица Полина Гагарина с фотографом Дмитрием Исхаковым, а также актеры Гарик Харламов и Кристина Асмус взяли под козырек. Но не герои «Татлера». Последний по времени скандал, достойный более чем половины нашей страницы, случился еще до коронавирусной эры и даже не на Рублевке, а в Митино: осенью с боем во всех смыслах делили детей бывший топ-менеджер «Альфа-Капитала» Евгений Живов и его бывшая жена Ирина, люди интересные, но далекие от подножия рейтинга «Форбс».
А ведь были времена, когда «Татлер» посвящал страстям, вспыхивавшим по итогам минета за шесть миллиардов, обложки и саги, над которыми плакали от Барвихи до Находки. Потанины, Рыболовлевы, Песковы, Аршавины, Бондарчуки, вынося сор из своих изб, входили в словарь фразеологизмов светского русского языка. «Я думала, Дима другой», «Я в одиночестве стою на платформе в ожидании поезда под названием «Честь и достоинство Владимира Потанина», «Ты что, собираешься жить одна в трехстах метрах?» — сейчас так уже не говорят. Институт громкого развода, для мира «Татлера» даже более системообразующий, чем громкая свадьба, самоизолировался еще до карантина и, кажется, не собирается возвращаться к нормальной жизни, несмотря на его отмену.
В наше трудное не только из-за коронавируса время худой мир лучше, чем добрая ссора, считает управляющий партнер адвокатского бюро «Духина и партнеры» Екатерина Духина. «Благодаря цифровизации все мы сегодня живем в «стеклянных домах» — большинство форбсов стремятся как можно тише урегулировать любую семейную разборку, чтобы не привлечь излишнего внимания к своему бизнесу, прежде всего со стороны государственных органов. К тому же развод в условиях принудительного возвращения средств на родину стал бы для многих российских бизнесменов из списка «Форбс» просто бриллиантовым. Так что большинство из них сильно изменили свои интимные привычки в сторону укрепления семейных ценностей. Супруга одного из моих приятелей часто повторяет: «Павел, помни: ничего дороже меня в твоей жизни нет и, учитывая твой возраст и состояние, не будет».
«Большие деньги остались, большие состояния делятся. Люди не изменились: они хотят получить больше, — говорит старший партнер юридической фирмы «БИЭЛ» Филипп Рябченко. — Но постепенно приходит понимание, что выходить со своим разводом в публичную плоскость не всегда здравое решение. И не только потому, что излишнее внимание сейчас никому не нужно. Часто это просто вредит делу. У меня недавно была ситуация. Женщина говорит: «Я про него напишу везде, помогите мне с прессой». Я отвечаю: «Послушайте, он всем друзьям рассказывает, что жить с вами было невыносимо, потому что вы из всего устраивали истерику и скандал. И вот вы приходите ко мне и первое, о чем просите, — это устроить скандал. Получается, он прав?»
Не способствует появлению новых сюжетов в программе Андрея Малахова и работа Государственной Думы. Осенью в нее внесли законопроект, который вводит новое понятие — «общее имущество супругов». Это значит, что все нажитое в браке представляет собой единое целое, а не ящик Пандоры, скрывающий разномастные счета, недвижимость, заводы, газеты, пароходы. Делить имущество суды станут за один раз: выносится решение о доле, полагающейся каждому из супругов, и все найденные затем офшоры и прочие неприятности автоматически делятся согласно этим долям, без необходимости оплачивать услуги Александра Андреевича Добровинского еще раз.
«Сейчас новый иск можно подавать хоть каждый день: сегодня я делю стул, завтра — стол, послезавтра — машину, и это будут разные процессы, — объясняет Филипп Рябченко. — После принятия изменений эти процессы будут объединены. Но наша главная проблема — не множественность разбирательств, а то, что суд не может заставить стороны раскрыть активы и не помогает в их розыске. Обычно новые иски подаются потому, что супруга или супруг, инициируя первое разбирательство, могли не знать весь объем имущества. Иностранные суды и помогают искать, и заставляют сообщать об активах, и налагают санкции за отказ. К примеру, Фархад Ахмедов в какой-то момент отказался участвовать в судебных разбирательствах и был наказан. То же в каком-то смысле можно сказать о Сергее Пугачёве, деле Игоря Вилинова и некоторых других россиян, которые или прятались на Западе, или просто жили, или отправили на Запад жен, а они там начали судиться. Суд там сам все находит и делит. У нас же он не может заставить сторону раскрыть активы, никакой санкции за сокрытие тоже нет».
Суд по разделу имущества нынешнего шестьдесят восьмого русского форбса Фархада Ахмедова начался в Лондоне еще в позапрошлом десятилетии, а развод с женой Татьяной был оформлен в Москве вообще в 2000‑м (правда, в позапрошлом году Мосгорсуд все-таки отказался его признать). В 2016‑м Высокий суд Лондона принял решение, что Татьяне Ахмедовой должны достаться £453 млн — после того, как миллиардер отказался раскрыть документы о своей компании «Нортгаз», продажа которой принесла ему состояние. Юристы считают, что именно этот отказ привел к тому, что была назначена самая большая в истории английского правосудия выплата бывшей жене — согласись Ахмедов раскрыть душу и счета, вердикт был бы мягче. Впрочем, бизнесмен все равно платить не стал, потому что «не гражданин Великобритании», и вообще: «Денег-то нет! И, как видно, не будет. <…> Замучаются пыль в судах глотать, занимаясь их поисками». Суд все же смог выяснить, что коллекция современного искусства стоимостью £90 млн и более чем полумиллиардный пакет ценных бумаг осели в Лихтенштейне. Но Татьяна получила лишь £5 млн, смогла добиться недолгого ареста яхты мужа, а в нынешнем июне подала новый иск — против сына, который, по ее мнению, помог папе скрыть активы.