TatlerКультура

Меж­ду нами

И на­зван мой го­род героем

Сен­ти­мен­таль­ный ад­во­кат Доб­ро­вин­ский вспо­ми­на­ет, как по­сту­пил бла­го­род­но. Это было дав­но, в Одессе.

Алек­сандр Добровинский

Адво­кат, гро­за од­них, спа­си­тель дру­гих, кол­лек­ци­о­нер, гур­ман, дам­ский угод­ник. А с на­шей лег­кой руки еще и писатель.

— Вече­ром мы по­го­во­рим за твою не­ве­сту, и не надо хва­тать ее сра­зу за ме­ста до де­сер­та, а то нам мо­гут не дать штру­дель. Поверь мине, тво­е­му ма­ми­но­му бра­ту от того же бра­ка, я знаю все и даже боль­ше за хва­та­тель­ные ме­ста, но у Лёви­ной доч­ки это что-то осо­бен­ное. Их там мно­го, а штру­де­ля мо­жет быть мало. И во­об­ще, нам надо по­го­во­рить за при­да­ное — я им та­ко­го маль­чи­ка веду!

— Дядя Фима! Вы о чем? Какое при­да­ное? Я толь­ко пе­ре­шел на вто­рой курс в ин­сти­ту­те, и мне так нуж­но же­нить­ся, как вам най­ти го­но­кокк на Фон­та­не. Я вас очень люб­лю, дядя, но не сни­жай­те гра­дус мо­е­го ду­шев­но­го теп­ла до мо­ро­зил­ки хо­ло­диль­ни­ка ЗИЛ. Мы уже до­го­во­ри­лись или мне сде­лать от­рыж­ку за сто­лом, что­бы рас­стро­ить марьяж?

Уди­ви­тель­ное дело: каж­дый год че­рез не­де­лю по­сле на­ча­ла моих ка­ни­кул в Одес­се я на­чи­нал раз­го­ва­ри­вать на мест­ном диа­лек­те, как буд­то даль­ше 14‑й стан­ции ни­ко­гда не вы­ез­жал. Гены? Актер­ское ма­стер­ство? Абсорб­ция? «Про­сто ге­ни­аль­ность», — го­во­ри­ла мама и где-то была, как все­гда, права.

— Саша, не де­лай мне мозг. Фима Рап­по­порт обе­щал при­ве­сти мос­ков­ско­го же­ни­ха по­чти из Пари­жа, и тот таки да при­дет. Или он не лю­бит сво­е­го не един­ствен­но­го дядю?

Это была очень со­сто­я­тель­ная по мест­ным и со­вет­ским мер­кам се­мья под­поль­ных дель­цов. За огром­ным сто­лом си­де­ла груп­па ев­рей­ских «сло­ни­ков» по­по­лам с «бе­ге­мо­ти­ка­ми» и с уми­ле­ни­ем смот­ре­ла то на меня, то на де­вуш­ку Фаю в об­ра­зе не­ве­сты. Я пред­ста­вил Фаеч­ку без фу­фа­еч­ки и дрог­нул. Дей­стви­тель­но, на одес­ский вкус на­ча­ла се­ми­де­ся­тых де­вуш­ка была хо­ро­ша. На мой мос­ков­ский ис­пор­чен­ный — ее было ме­ста­ми не­множ­ко мно­го. Преж­де все­го, у нее была грудь. Но ка­кая! Это была гор­дость се­мьи и опер­но­го те­ат­ра, куда, по сло­вам де­душ­ки, она хо­дит каж­дый бо­жий день. Думаю, что лиф­чик для моей суже­ной шили из укра­ден­ных в лет­ном учи­ли­ще па­ра­шю­тов, по­то­му что со­вет­ский шир­по­треб та­ко­го раз­ме­ра не преду­смат­ри­вал. «Толь­ко бы не было тан­цев, — му­чи­тель­но ду­мал я про про­дол­же­ние ве­че­ра. — Или это бу­дет slow — и я про­сто из-за си­сек не до­ста­ну ру­ка­ми до та­лии. Или это бу­дет что-то быст­рое — и то­гда Фая раз­ме­тет к ед­ре­не фене весь хру­сталь и вит­ри­ны в го­сти­ной у Льва Мар­ко­ви­ча». Даже вну­ши­тель­ных раз­ме­ров ниж­ний зад блек­нул по срав­не­нию с верх­ним пе­ре­дом. При этом Фая, как ни стран­но, об­ла­да­ла тон­кой та­ли­ей. И по­тря­са­ю­щи­ми огром­ны­ми бар­ха­ти­сто-шо­ко­лад­ны­ми гла­за­ми. В со­во­куп­но­сти кра­сот­ка на­по­ми­на­ла мне па­пи­ны кол­лек­ци­он­ные, XVI века, пе­соч­ные часы се­мьи Медичи.

Тра­ди­ция не об­суж­дать за ужи­ном дела пе­ре­да­лась от ры­ца­рей ко­ро­ля Арту­ра пря­мо в го­сти­ную Раби­но­ви­чей, но пер­вой за­дол­го до го­ря­че­го не вы­дер­жа­ла ба­буш­ка Мирра:
— Фима, а шо твой пле­мян­ник та­кой ху­дой? Вы его кор­ми­те по празд­ни­кам? У вас пло­хо с день­га­ми, так и ска­жи­те: «Рап­по­пор­ты при­шли за при­да­ным». Шобы у де­воч­ки не было ил­лю­зор­но­го взгля­да на по­сле­сва­деб­ные «туда-сюда».

Дядя пре­ду­пре­ждал меня, что ста­рая Мир­ра дет­ство и мо­ло­дость про­ве­ла на При­во­зе, хо­ро­шо зна­ла пра­ви­ла и эти­ку не­го­ци­ан­ства, со­глас­но ко­то­рым пред­ла­га­е­мый тебе «мар­шан­диз» для на­ча­ла нуж­но пол­но­стью и все­сто­рон­не обос­рать. Одна­ко Фима фи­нан­со­во сто­ял не хуже Раби­но­ви­чей и к пе­ре­крест­но­му до­про­су был го­тов на хо­ро­шо и отлично:
— Алек­сандр — это гора муж­ских мышц, про­сто под пи­джа­ком в брю­ках не очень вид­но, но на ощупь ваша се­мья сой­дет с ума. А за день­ги я ска­жу, шо я пря­мо как чув­ство­вал, шо мы идем к бес­при­дан­ни­це, но пе­ри­на с кол­лек­ци­ей кло­пов от ва­шей ба­буш­ки, Мир­роч­ка, нас не очень по­ве­дет на ре­ги­стра­цию бра­ка. Даже если на ней но­че­вал Пуш­кин, ко­гда был в Одес­се, — один или с хо­зяй­кой пе­ри­ны. Мы вот в се­мье со­би­ра­ем кар­ти­ны и брил­ли­ан­ты. Вы шо име­е­те ска­зать за Алек­сандра Сергеевича?

От име­ни сле­ду­ю­ще­го по­ко­ле­ния в раз­го­вор вме­ша­лась не­ве­сти­на мама Белла:
— Ска­жи­те, Фима, всю Саши­ну шко­лу Одес­са зна­ла его как за бу­ду­ще­го ги­не­ко­ло­га, ну в худ­шем ва­ри­ан­те как за био­лу­ха. Но я себе пред­ста­вить смо­гу под тем­пе­ра­ту­рой в со­рок один, что муж моей де­воч­ки при­ве­дет это не­вин­ное дите в мир про­сти­ту­ток с пре­тен­зи­я­ми. Внук Руви­ма же по­шел во ВГИК, чтоб он был жив и здо­ров. Он шо, со­брал­ся иг­рать ком­му­ни­сти­че­ских ра­бо­чих и кре­стьян с этим ли­цом? Ска­жи­те уже что-ни­будь, за­чем вам мол­чать весь ве­чер, Фима? Вы шо, се­го­дня кон­ку­рент рыбы? Или как?