«Советские ветераны Второй мировой войны: народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991»
Как бывшие фронтовики боролись с советской бюрократией
После Великой отечественной войны с фронта к мирной жизни в СССР вернулось множество травмированных и искалеченных людей. Однако авторитарное государство не спешило признавать их заслуги и не желало нести расходы за предоставление ветеранам особого статуса. В книге «Советские ветераны Второй мировой войны: народное движение в авторитарном государстве, 1941–1991» (издательство «НЛО»), переведенной на русский язык Екатериной Иванушкиной, немецкий историк Марк Эделе рассказывает, как бывшие фронтовики преодолевали сопротивление государства, чтобы добиться прав на привилегии. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным тому, как в поисках помощи советские ветераны боролись с бюрократическим аппаратом.
Глава 2. Добро пожаловать в нормальную жизнь
Ожидания, возникавшие в ходе и сразу после войны, были обречены на то, чтобы не сбыться. Некоторые из них невозможно было реализовать и при самых благоприятных обстоятельствах — в этот ряд попали, например, мечты о послевоенной жизни как о бесконечном празднике. Фантазии о безграничном изобилии могли быть искаженными проекциями недоступного «зарубежья», где якобы люди работали всего по три месяца в году, но при этом жили в достатке. Однако подобные картины не имели никакого отношения к реальности — причем по обе стороны границы, которая вскоре превратилась в «железный занавес».
Гораздо более реалистичным многим фронтовикам представлялось то, что наградой за безупречную службу крестьян советскому режиму станет упразднение ненавистного колхозного строя. Но такое изменение — в принципе столь же возможное и представимое, как и легализация черного рынка, — было бы равносильно отказу от одного из столпов сталинизма, а именно эксплуатации крестьянского большинства во благо индустриализации. И хотя в послевоенные годы действительно велись закулисные дискуссии об экономической реформе, главный урок, усвоенный Сталиным во время войны, лишь добавил ему уверенности в том, что его «революция сверху» была исторически необходимой. Поэтому расшатывание колхозных установлений, наметившееся в военный период, предсказуемо обращалось вспять, а большая часть незначительных экономических и культурных послаблений военного времени была быстро свернута. По сути, Сталин и его режим пытались восстановить «советский порядок по шаблону, который вождь в основном навязал стране еще до операции „Барбаросса“». Такая линия имела далеко идущие последствия не только для ветеранов, но и для всех советских граждан: им пришлось возвращаться в «нормальный сталинизм» — то есть к жизни, которую большинство людей воспринимало как далекую от нормы. Главным действующим лицом этой нормальности был нескладный, но вездесущий бюрократический аппарат.
В таких условиях даже самые скромные утопические надежды — например, на помощь в непростой адаптации к гражданской жизни или в обретении особого ветеранского статуса — обернулись для большинства несбывшимися розовыми мечтами. Говоря напрямую, обещания, раздаваемые фронтовикам при демобилизации, просто невозможно было исполнить. Ресурсов было слишком мало, а ветеранов, претендовавших на них, слишком много; нефункциональный, недоукомплектованный и перегруженный административный аппарат был неспособен обеспечить государственную заботу для миллионов; наконец, восстановление разрушенной страны оставалось гораздо более важной задачей. Экономическая ситуация была, мягко говоря, плохой, даже по сравнению с остальной послевоенной Европой. Голод 1946–1947 годов еще основательнее понизил уровень жизни населения, а режим был сосредоточен на развивающемся глобальном конфликте с США и, таким образом, на подготовке к возможной новой войне.