Тоня Углова
Тоня Углова — автор того самого кота Владислава, главной петербургской игрушки (и сумки!) года. Владислав — первый арт-квадробер и альтернативный сфинкс. Этот оммаж Михаилу Боярскому (в роли кота Матвея!) проживает в домах у семейства Кукояк, фитнес-иконы Анастасии Мироновой, рэперши Tatarka и фигурирует как ценный лот в арт-пространстве флагмана IRNBY. Тоня находит ваши старые детские мягкие игрушки — медвежат, зайчиков, мартышек, кошечек и собачек — и превращает их в милые взрослые кошмары, добавляя им антропоморфные (и максимально недовольные!) лица. Обсудили с Тоней гримасы, депрессию и фрейдистскую концепцию «жуткого».
Знаю, что ты художница и стилист. Давай поговорим про эти две идентичности. Во-первых, как ты связана с миром моды?
Мне просто с ранних лет нравилось модничать, подбирать образы. Я очень любила и до сих пор люблю секонд-хенды, но в моем детстве это была скорее вынужденная мера, чем тренд. Мне нравилось рыться в старых вещах, сочетать их между собой, и таким образом их реанимировать. Где-то в 19 лет я осознала, что мне в целом интересна эта сфера, и стала работать стилистом. Участвовала в творческих съемках, работала с клиентами и даже стилизовала рэпера Кишлака.
Как стилист начал создавать объекты — в том числе игрушки со сложными лицами?
Это вышло спонтанно. Как-то раз мне предложили для съемки сделать реквизит, выступить сет-дизайнером. После этого я начала больше заниматься именно декоративно-прикладной практикой, чем стилизовать. Кстати, первую игрушку, которая вдохновила меня на кастомизацию, я нашла как раз во время подбора образа в секонд-хенде. Я увидела ее, и мне остро захотелось ее кастомизировать.
Ты сразу поняла, что хочешь дать игрушке недовольное антропоморфное лицо? Ты думала об этом? Объясняла сама себе?
Зачастую я работаю скорее интуитивно, но постфактум думаю о том, что сделала. Так было и с игрушками. В тот период, когда я начала создавать их, мне было нехорошо, у меня были депрессивные настроения и мысли. Тогда я училась на экономическом факультете и понимала, что занимаюсь чем-то не тем. Мне захотелось выплеснуть эту темную эмоцию, которая буквально пожирала меня изнутри. И я нашла такой способ. Мне было важно, что весь этот негатив стал мне подвластен через образ и даже через юмор, с которым я подчас отношусь к своим работам. Возможно, это была своего рода терапия.