Сергей Бельков
Протоиерей, а в прошлом десантник и старший уполномоченный уголовного розыска, создал в Ленинградской области и Петербурге четыре православных центра реабилитации наркозависимых «Обитель исцеления»: сотни людей начали благодаря этому новую жизнь.
Согласитесь, это звучит удивительно: восемнадцать лет работы в угрозыске, а затем принятие сана. Как вы пришли к религии — сказалось влияние семьи?
Нет, мои родители не были людьми воцерковленными. Я отслужил два года в армии в воздушно-десантных войсках и, будучи романтиком, пошел работать в милицию, чтобы помогать людям. В 1980 году, во время Олимпиады, чтобы пустить пыль в глаза иностранцам, в храмах разрешили продавать религиозную литературу — до этого ее невозможно было достать. Жил я рядом с Александро-Невской лаврой, часто в ней бывал и, когда в мои руки попало Евангелие, начал читать его скорее как исторический источник. Затем стал черпать информацию из учебников по атеизму в Академии МВД, где учился в то время; получал книги от знакомых семинаристов — и в том же году принял крещение. Мне было двадцать шесть лет.
Это был экстраординарный случай?
Не сказал бы: так, моим крестным был коллега-следователь. При Лавре в начале 1980-х сформировался целый кружок молодых образованных людей разных профессий. Мы не кричали на каждом углу о своей вере, но я уверен: любого из нас прямо спроси тогда об этом — любой ответил бы положительно, хотя это неминуемо повлекло бы за собой и увольнение с работы, и материальные лишения вроде исключения из очереди на квартиру. И когда в 1988 году, после празднования 1000-летия Крещения Руси, началось возрождение Русской Православной Церкви, его фундаментом стали такие, как мы, люди, имевшие светский опыт, и в том числе умевшие разговаривать с чиновниками. Из числа моих знакомых тех лет — врач скорой помощи, ныне духовник Александро-Невской лавры архимандрит Никита, или архитектор, а теперь настоятель Петропавловского собора архимандрит Александр.