Непрогулка
Команда Собака.ru врывается на съемки фильма Учителя о композиторе Дмитрии Шостаковиче: это первый проект, в котором вместе снимаются Евгений Цыганов и его дочь Полина (и первый съемочный день!). И да, опередив Алексея Ефимовича, мы первыми ловим в кадр Цыгановых и уходим на непрогулку по ночному Петербургу.
В Петербурге в разгаре съемки амбициозного небайопика под рабочим названием «Шум времени» о Дмитрии Шостаковиче — режиссер и генеральный продюсер картины Алексей Учитель готовит премьеру к 120-летию со дня рождения композитора. Актеру Евгению Цыганову досталась роль Сергея Прокофьева (и 2 часа пластического грима перед каждой сменой), а его дочери Полине — роль Красивой Девушки. И это полный метр, где на площадке впервые встретились два поколения Цыгановых. Редкая удача, подумали мы — и решили первыми, до Учителя, поймать отца и дочь в одном кадре. Шалость удалась: ловля заняла примерно пять часов и развернулась в полноценный спектакль-антракт — придуманный нами жанр иммерсивного проживания момента.
Глава первая
Площадь Островского. Команда Собака.ru в сборе. Задача: поймать в один кадр Цыгановых, а может, и поговорить с обоими. Договорились на 16:00, но что-то пошло не по плану: Евгений уехал на перерыв, Полину гримируют. Сидим на скамеечке, думаем о шуме времени. 17:00. В ход пошел кинокорм и третья чашка кофе. В час небывало жаркого дня на мерцающем горизонте соткалась художник по костюмам Надежда Васильева. Надя только что одела для масштабной сцены массовку, человек сто — не меньше. «О! А вы тут что сидите? Ну, сидите!», — и растворилась. 18:00. Продюсеры сообщают, что Полина освободилась, но Евгений отправился разгримировываться. 19:00. Только теперь мы наконец понимаем, что кино — профессия для очень, очень терпеливых. 20:00. Евгения, по слухам, отпустили со съемок. А вот у Полины поправка грима. Кофе не лезет. Бутерброды с колбасой закончились. Осталось печенье. Меланхолично жуем. 20:30. Евгений появляется у гримвагена. Пройдя за пять часов на съемочной площадке когнитивно-телесную практику «Шум времени», Ксения Гощицкая бросается наперерез.
Задумка встретить вас фразой «Я не узнаю´ вас в гриме» провалилась — вы опять со своим лицом.
Да, сегодня точно уже не будет съемок, а пластический грим — слишком неудобная штука, чтобы ходить в ней весь день.
В небайопике Учителя о Шостаковиче вам досталась роль композитора Сергея Прокофьева. Сегодня на съемках было много музыки и мы видели, как репетирует большой оркестр. А что для вас самого значит звучать?
Ну так-то у меня есть рок-группа «Ме4та». А концерт — неважно, классику исполняют или рок, — это всегда ритуальный акт: люди на сцене создают музыку, которая существует только в данный конкретный момент. Звучание зависит от вдохновения первых скрипок, от энергии дирижера в этот день. Оно может случиться рядовым, а может оказаться чудом. Кстати, похожая история происходит в театре, поэтому я и люблю сцену, — создается общая вибрация, и мы вдруг становимся зрителями или участниками и свидетелями уникального звучания.
Значит, кино — это не мистериальный, а рукотворный процесс? Если сцена не получилась, ее всегда можно переснять.
В кино энергия распределяется по-другому — как заряд между режиссером, оператором, актерами. Кино тоже может быть чудом, если люди, которые над ним работают, обладают чуткостью к моменту, пространству и времени.
Получается, что чуткость актера превращает его в проводника, как в некий метафизический Wi-Fi?
Петр Наумович Фоменко говорил, что без метафизики нет артиста. Эта фраза даже звучит в спектакле «Комедия о трагедии», которую я поставил по записям читок «Бориса Годунова» в «Мастерской Петра Фоменко» к 90-летию мастера. Еще он говорил, что восприятие в актерском деле важнее самовыражения. Это в том числе и про восприятие «шума времени», как вы понимаете.
Как в вас уживаются субличности актера и режиссера? Это ведь диаметрально противоположные задачи. Вы умеете договариваться сами с собой?
Выходит, что так. Вообще, послужив в Театре на Таганке с 13 лет, я имел возможность увидеть, как устроена закулисная жизнь, и думал стать театральным режиссером. Поэтому в Московскую международную киношколу я поступал на факультет режиссуры. Но судьба сложилась так, что в основном я работаю актером. К своим режиссерским фантазиям я возвращаюсь в основном в театральной форме. Кино дороже и сложнее. Кинозамыслы у меня есть, но пока не нашелся такой отчаянный человек, который мог бы их финансово поддержать, не вмешиваясь в процесс.
Зато нашлись те, кто поддержал ваши театральные замыслы, — 28 января в день памяти Бродского вы показали премьеру спектакля «Мрамор» в петербургском музее «Полторы комнаты».
Создатель любимого всеми музея Максим Левченко захотел интегрировать в него какие-то театральные активности. Но всем известно, что Иосиф Александрович, в бывшей коммуналке которого и созданы «Полторы комнаты», не любил, когда кто-то другой декламирует его стихи. Сначала кураторы музея обратились к режиссеру Дмитрию Крымову, он даже дал свои наброски, но осуществить их по разным причинам оказалось невозможно. Тогда команда озадачила меня. Я подумал, что у Бродского есть всего две опубликованные пьесы — «Мрамор» и «Демократия». И поскольку действие «Мрамора» происходит в тюремной башне, где двое заключенных находятся под постоянным наблюдением камер, я предположил, что можно сделать в пространстве музея спектакль, который эти скрытые камеры фиксировали бы и транслировали онлайн в прямом эфире. К тому же небольшой метраж «Полутора комнат» не в состоянии вместить много зрителей, поэтому такой формат позволил нам сделать широкий охват — онлайн-спектакль одновременно смотрели в тридцати залах по всему миру, а также была возможность смотреть прямой эфир по ссылке. Для нас это был театрально-медийный эксперимент.
Вы ведь работаете сейчас над второй постановкой для «Полутора комнат». Тоже онлайн-спектакль?
Да, я решил сделать в этот юбилейный для Бродского год еще и «Демократию». Эта задача сложнее. В этой пьесе Бродский не закрепил реплики за персонажами, то есть в тексте настолько царит демократия, что герои сами выбирают, какие строчки звучат от их лица. Я подумал, что такое фантазийное «заседание небольшой социалистической прибалтийской страны» вполне могло бы выглядеть как зум-конференция. Было страшновато браться за такой фристайл, но выбранная форма позволила мне собрать актеров из разных городов и стран и записать онлайн-спектакль за один день. Всю конференцию начинает персонаж Медведь из «Русского самовара» в Нью-Йорке — ресторана и культурного центра, завсегдатаем которого был Бродский, он даже отмечал там свои дни рождения. Когда будет премьера, пока не могу сказать, потому что весь материал еще должен чудесным образом смонтироваться, но мы надеемся на сентябрь.