Маша Белик
Москва, конец сентября 2025 года. Автор главных корсетов и драпировок страны (в очереди стоят Лена Перминова, Юлия Снигирь, Ксения Шипилова) Маша Белик пакует чемоданы в Париж (мама, вызывай такси!). В них ее первая самостоятельная коллекция, выполненная полностью в кутюрных техниках, — «Слезы Сююмбике», посвященная правительнице Казанского ханства и ее мифу (читай: первому татарскому фемакту!). Двадцать пять фантастических нарядов, на каждый из которых ушло по три месяца работы, — кутюрье нашего сердца осознанно отрицает бизнес-планы и экономические обстоятельства.
Суперсила Белик — не только в грандиозных умениях, но и в чистоте мотива: она делает кутюр, потому что не может его не делать. Назначили Машу новым авангардистом русского кутюра и попросили поговорить с ней об этом ее главного (после нас!) почитателя — рупора фэшн-постправды и крупного ювелира Михаила Барышникова (его тг-канал Osd наводит страх на всю индустрию).
Маша и Миша обсудили (в душевной беседе) ювелирные сумочки-коранницы, Спиридона Тримифунтского и героический фэшн-подвиг.
Тебя называют новым авангардистом русского кутюра. Как тебе такое?
Я не авангардист в эстетическом смысле, разве что в плане хронологии и только если мы говорим в разрезе последних лет: просто оказалась в этой линии дизайнеров новой волны, среди тех, кто решился на кутюр прямо сейчас. И сама идея «авангарда» звучит слишком пафосно. Это про тех, кто рвется вперед, а мне не близки разговоры про амбиции, достижения и успех. Я не участвую в конкурсах и олимпиадах. Захотелось сделать кутюр — я его сделала. Нарисовала — и уже не могу остановиться. Это мой способ существовать.
Чистота мотива в твоем случае не вызывает ни единого сомнения. А с точки зрения бизнеса, ты делаешь кутюр сама? Может, есть меценат или инвестор — как правильно назвать этого человека?
Я делаю это полностью сама. В меценатов не верю — сегодня дал, завтра забрал. Один раз выделит средства и всю жизнь будет разговаривать со мной с позиции силы, а я этого не терплю. Инвестор — тоже слишком большой риск ограничения свободы, слишком большая ответственность перед чьими-то финансовыми ожиданиями. А делать все одной, без чьей-либо поддержки — это и есть высшая роскошь: я ни от кого не завишу. Я просто делаю то, что хочу. За мной не стоит ничего, кроме иконы Спиридона Тримифунтского и таблетки «Ламиктал».
Фраза «делаю то, что хочу» — ключ к пониманию Белик. В твоем мире нет места финансовым и карьерным моделям и планам на пятилетку. Ты не строишь стратегий и не сочиняешь манифестов. Маша, есть ли у тебя цель?
У меня нет цели, у меня путь. Я самурай! (Смеется.)
Мне кажется, то, что ты действуешь из внутренней необходимости, продает лучше любой рекламной кампании. Но что, если завтра — ноль публикаций, ноль стороннего внимания?
Такого не бывает, я никогда не играю в худшие сценарии. С самого начала мой единственный сценарий — лучший.
И все же вопрос «зачем» возникает неизбежно. Кутюр — удовольствие не только редкое, но и пугающе дорогое. Себестоимость изделий Belik астрономическая, каждая вещь создается вручную, а твоя новая коллекция — двадцать пять образов, на каждый из которых ушли месяцы кропотливой работы.