Писатель Людмила Петрушевская и ее сын художник Федор Павлов-Андреевич

Собака.ruКультура

Легенда

Фото: Абдула Артуев. Текст: Ксения Гощицкая

На Людмиле Стефановне: юбка Dolce&Gabbana (ДЛТ). На Федоре: пиджак и брюки Gucci (ДЛТ)

Писатель Людмила Петрушевская превращает слова в плотные видимые объекты: ее пуськи бятые могут и испугать, если встретить их темной ночью в парадном. Презрев законы эстрадного жанра, в восемьдесят один год она поет и бьет чечетку с собственным кабаре в невероятных шляпах и митенках. Сын Людмилы Стефановны, художник Федор Павлов-Андреевич, превратил свое тело в арт-объект задолго до тенденции на бодипозитив. Его арт-ментор — мастер перформанса Марина Абрамович, и, что особенно ценится сейчас, Федор работает в предельно ироничном ключе. Им с легкостью удается оставаться в современном контексте, более того, все время его опережать. Мы попросили их объясниться.

Людмила Петрушевская о том, как выйти на сцену в шестьдесят девять, находить самые точные образы и носить шемизетки с драгоценными камнями

Может быть, для модного журнала мой ответ покажется неподходящим, но мне красивыми кажутся (или всегда казались) мои любимые друзья — многих из них уже нет на свете. Кого любишь, тот и красив. Мои дети, внуки и правнуки кажутся мне поразительными. Я ими любовалась в малышах и любуюсь теперь, когда они возросли. В юности я восхищалась своими красавицами подругами, я была при них некрасивой подружкой, той, с которой сидят рядом на занятиях, ходят в буфет, с которой гуляют, пока нет главного в жизни — любимого. Эта некрасивая подружка (как я) гордится своей ролью, преданно сопровождает несчастную красавицу (а красавицы часто несчастны, вот что удивительно). Эти подружки, такие как я, считают себя некрасивыми — и страшно удивляются, когда им начинают оказывать внимание. Правда, при этом рядом не должно быть той самой, той умной красавицы, иначе ничегошеньки не получится. Вот была я далеко от своей красотки Верки — и быстро вышла замуж, в двадцать лет. По безумной любви. За нищего безработного аристократа с фантастически породистой арийской внешностью, какая бывает у евреев-полукровок, за сбежавшего из военной консерватории музыканта. Который ненавидел свою валторну. А была бы моя подруга рядом, умная, красивая и справедливая, она бы этого промаха не допустила! Она, правда, вышла не за своего любимого красавчика художника, он ее почему-то подло бросил, талантливую и прекрасную, а вышла она за того последнего, кто еще оставался, кто за ней еще бегал. Так себе мальчик, сын директора малого завода, этот муж жил за ее счет и пил всю жизнь. Но мой музыкант тоже пил. И слава богу, что он меня бросил, когда я серьезно заболела. И вот вам странный мой ответ: не по хорошу мил, а по милу хорош. То есть тогда красив для тебя человек, когда ты его любишь. Тогда красива для тебя родина, когда ты ее любишь несмотря ни на что. А к киношным и светским дивам и героям я отношусь ровно как к тем, кто сидит за решеткой в зоопарке. Отмечу стать, ухоженность, блеск шкуры и черные, как накрашенные, ободки глаз. Отмечу их зависимость от клетки, из которой если судьба их освободит, то мигом и шкура обдерется, и никто ими уже не станет любоваться. А все будут их избегать. Шарахнутся в стороны, и всё. А эта клетка зачастую — такой вот модный журнал, как ваш… Миль пардон!

***

Ну да, я вышла петь на сцену в шестьдесят девять лет. Голос-то был всегда, в своем голодном детстве после войны я просила милостыню по дворам (как Эдит Пиаф, голосила под окнами). Потом пела в детдоме, потом уже в школе на всех праздниках, пела в хоре Локтева, в хоре МГУ, в оперной студии, в эстрадном театре университета. Собиралась в консерваторию — шутка ли, три октавы диапазон. Могучее меццо. Даже сейчас, в восемьдесят один год, две с половиной октавы. И до сих пор, как бы не сглазить, могу переорать народный хор и ансамбль цыган… Но в молодости, когда родился сын, а муж-физик, мой любимый Женя (это шла уже следующая жизнь), разбился в экспедиции, паралич, и начались семь лет борьбы за его жизнь, — уже было не до песен. И сынок заболел астмой, и мама сошла с ума. И Женя умер у меня на руках. И я ушла с работы, некому было сидеть с ребенком. Денег не было. Астма и хроническая пневмония у семилетнего Кирюши… Как вспомню свои ухищрения на кухне, один антрекот — это половинка на обед, половинка на ужин. Суп с кусочком мяса, с картошкой, морковкой и жареным луком. Половина антрекота с жареной картошкой на второе. Чай с сахаром. На ужин вторая половинка антрекота с картошкой и жареный черный хлеб с луком… Но всегда было очень вкусно, я знаю секреты. И сейчас очень вкусно готовлю. Но музыка всегда была в доме. Все мои трое детей учились в музыкалке. На днях рождения — это всегда их концерт и общий хор. Недавно, на моем 81-м дне рождения, выступил оркестр детей, внуков и правнуков: клавиши, две скрипки, две виолончели, барабаны, хор и хоровод «Как на наши именины» — это было на сцене Малого зала театра Маяковского. Там у меня в мае состоялась премьера спектакля «Московский хор».

***

А вот как я вышла на сцену, это почти анекдот. У меня был вечер в одном кафе в День театра. И я (всегда, с молодости, страшно боявшаяся зала — на сцене голос пропадал до писка) вдруг попросила найти мне аккомпаниатора. Дома-то в одиночестве я садилась за пианино и пела для себя по-французски песенки Эдит Пиаф, Ива Монтана, Джо Дассена. Хорошо, мне нашли пианистку. Зал набрался полный, положили доски между стульями, чтоб все уселись, но по стенам и в дверях стояла молодежь, мои студенты. И я начала петь — просто боясь до дрожи. Но вдруг увидела, что ряды зрителей начали качаться в такт. И все прошло, весь страх. Пела свободно, в свое удовольствие, как одна дома. Зал как взбесился! Орали. Но в репертуаре у меня было только четыре песенки. Однако уже осенью у меня собрался свой оркестр, я назвала его «Керосин». И пошло-поехало, я написала тексты к знаменитым шлягерам ХХ века, стала сочинять свои песенки, выпустила два диска тиражом 180 тысяч. Выступала и в Москве, и по стране, доехала до Сахалина. И в Нью-Йорке, и в Лондоне, и в Дании, и в Хорватии, и в Будапеште, и в Париже, в Индии, в Бразилии — всего и не упомнишь. Сейчас пригласили в Италию. Голос есть, репертуар тоже, имеются самолично украшенные шляпы в стиле начала ХХ века, дешевые, но большие кольца, шемизетки (колье вокруг шеи времен Серебряного века, вышитые собственноручно камушками и металлом), перчатки без пальцев, митенки, тоже из тех времен. Но вот с туфлями проблема: так устаешь, ведь это два часа стоя, — что иногда сбросишь их и поешь босая… Зал понимает, смеется и хлопает. Но иногда я надеваю специальные туфли с железными подковками и танцую степ, бью легкую чечетку. А последнее время сажусь со своей старой гитарой-семистрункой, чтобы спеть с залом «Аллилуйю».

***

Почему стиль Серебряного века? Я родилась в доме стиля модерн, в гостинице «Метрополь», тогда это был второй Дом Советов. Потом я жила у деда, в его комнате-библиотеке (пять тысяч книг на чужих языках, он знал одиннадцать), он был профессором-лингвистом, его теорию фонем до сих пор на кафедрах славистики изучают, это классика), а у деда мебель была вся стиля модерн. И сейчас у меня в квартире одна комната вся с мебелью того времени, как-то надарили советские «уезжанты», отправлявшиеся навсегда в эмиграцию, им не разрешали брать с собой ничего, кроме чемоданов; а какие-то кресла и старинные настольные лампы отдавали мне просто так подруги, получившие в наследство полную квартиру старой мебели… Пианино, правда, немецкое, 1930-х годов, видимо привезенное одним из наших офицеров-победителей на поезде… Солдатам такой возможности не было. А шляпы — у меня есть книга фотографий дочери Третьякова, чья галерея в Москве, она снимала дочерей и современниц, и какие там шляпы! Размером с шину «Мерседеса»! Мне до них далече. Но тенденция имеется. И, конечно, я никогда не хожу на улицу простоволосая, всегда надеваю шляпу. И летом, и зимой (в холода под шляпу повязываю шелковую или шерстяную шаль). Люди подходят, обнимают, просят со мной сфотографироваться, спрашивают: «Это вы?» Отвечаю: «Нет, это не я», а что еще скажешь? Или «Вы Петрушевская?» Все это напрягает, но меховую или вязаную шапку я надену только в сильный мороз и ближе к ночи…

***

А теперь о главном, о моих нарядах для концертов и шемизетках, о шейных украшениях. Женщина Серебряного века, как правило, носила высокие воротнички с кружевами, от ключиц до ушей. Насколько я поняла, это был камуфляж для увядающей шеи. Вообще серебряная дама была полностью закрыта, причем носила полотняный корсет на жестких швах (туда даже вставлялись тонкие гибкие палочки, не знаю, из чего) и с накладками на груди. Бюстгальтеров еще не изобрели, но изобрели турнюр, подушечку под платье сзади от поясницы, такая имитация пышного зада. Он также давал впечатление изящной талии в профиль. То есть это была паранджа полностью, кроме лица, до ушей и кистей, но на руках полагались перчатки-митенки, перчатки без пальцев, чтобы надевать дорогие кольца. Существовали также декольте, от закрытой шеи до полуоткрытой груди, это было очень сексуально, обнаженка-фрагмент. Все это завершалось невероятно высокой и широкой шляпой, массово работали модистки. Я начала петь в шестьдесят девять лет, и весь этот камуфляж (кроме корсета и турнюра) меня устраивал вполне. Сначала я паслась в швейной мастерской своего театра, МХАТа (в МХТ им. А. П.Чехова спектакли по пьесам Людмилы Петрушевской ставят с 1988 года. — Прим. ред.), у моих подружек, и там же я осуществляла свои шляпы. Помню, как Леночка Афанасьева, художник по костюмам, примерила на мне старинную шелковую юбку с четырьмя крепдешиновыми фалдами по кружности. Подумав, она подобрала две фалды слева и закрепила их на одном плече, а потом то же сделала с двумя фалдами справа. Получилось платьице, которому требовалась черная маечка с тонкими лямками. А она на мне уже была. В районе декольте Лена прикрепила треугольную, сверкающую бисером старинную вставку (Лена имела связи в девяностолетних кругах, эти дамы ее снабжали веерами, лоскутами, кружевом, лорнетками и митенками начала XХ века). И всё, на следующий день я встретилась с платьем мечты чуть ниже колен.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Хочешь, я буду твоей мамой? Хочешь, я буду твоей мамой?

Олеся Лихунова вела этот дневник 4 года – с того момента, как в семье появился первый приемный сын. Сегодня приемных детей пять, кровных – два, а история продолжается.

Домашний Очаг
6 вопросов к… 6 вопросов к…

Дарья Пухаева, основательница ювелирного бренда Geoma Jewelry

Glamour
Лондон, гуд‑бай Лондон, гуд‑бай

Декоратор Ираклий Зария оформил таунхаус в Лондоне

AD
Семейный взгляд Семейный взгляд

Сестры из Ростова-на-Дону создали бренд детской одежды

Forbes
Как один из самых высокооплачиваемых рэперов мира DJ Khaled вдвое увеличил свои доходы благодаря сыну Как один из самых высокооплачиваемых рэперов мира DJ Khaled вдвое увеличил свои доходы благодаря сыну

DJ Khaled собирается стать миллиардером, как Jay-Z

Forbes
Показали класс Показали класс

Парижские протесты 2018 года стали прелюдией очередной модной революции

Vogue
Как остановить поток негативных мыслей Как остановить поток негативных мыслей

Проверенный веками и простой способ избавиться от негативных мыслей

Psychologies
Мифы фондового рынка: пять заблуждений, мешающих зарабатывать частным инвесторам Мифы фондового рынка: пять заблуждений, мешающих зарабатывать частным инвесторам

О чем помнить частному инвестору, чтобы сохранить и приумножить свой капитал

Forbes
Пейзаж после битвы: кто заменит саудовскую нефть? Пейзаж после битвы: кто заменит саудовскую нефть?

Нефтяной рынок по-прежнему чувствителен к военно-политическим рискам

Forbes
Как выбрать электрическую газонокосилку: советы от профи Как выбрать электрическую газонокосилку: советы от профи

О разнице между газонокосилками и о наиболее популярных моделях

CHIP
Анна и Софья Ардовы: Лунный свет Анна и Софья Ардовы: Лунный свет

Соня не растрачивает попусту энергию на посторонних. И учит этому мать

Караван историй
Базар жок,! Базар жок,!

«Базар жоĸ͵» говорят по-казахски, выражая одобрение или согласие

OK!
«Я не из тех продюсеров, которые берут деньги и покупают себе машину»: Леонид Ярмольник о фильме «Одесса» и работе с Валерием Тодоровским «Я не из тех продюсеров, которые берут деньги и покупают себе машину»: Леонид Ярмольник о фильме «Одесса» и работе с Валерием Тодоровским

Леонид Ярмольник рассказывает о своей работе актера и продюсера

Forbes
Формула доверия: как избежать разочарования в людях Формула доверия: как избежать разочарования в людях

Как определить, кто заслуживает доверия?

Psychologies
Главный дизайнер интерьеров Bentley — о ДНК бренда и нейросетях Главный дизайнер интерьеров Bentley — о ДНК бренда и нейросетях

Премьера нового Bentley Flying Spur — спортивного седана класса Gran Turismo

РБК
Грета Тунберг и 11 других детей, которые изменили мир Грета Тунберг и 11 других детей, которые изменили мир

В возрасте всего лишь 16 лет Грета Тунберг из Швеции уже вдохновила миллионы

Популярная механика
Хейли Бибер повеселилась со звездными подругами на развратном девичнике Хейли Бибер повеселилась со звездными подругами на развратном девичнике

Хейли Бибер устроила зажигательный «женский вечер» с подругами

Cosmopolitan
Место силы. Тест-драйв Kia Sportage на Байкале Место силы. Тест-драйв Kia Sportage на Байкале

Отдышаться тяжело, забыть увиденное невозможно

РБК
Почему ты не можешь подобрать удобные лодочки — секреты выбора идеальной пары Почему ты не можешь подобрать удобные лодочки — секреты выбора идеальной пары

Что может быть лучше пары стильных лодочек?

Cosmopolitan
Тестируем Samsung Galaxy Note 10 Plus: крутой фаблет с умным стилусом Тестируем Samsung Galaxy Note 10 Plus: крутой фаблет с умным стилусом

Samsung Galaxy Note 10 Plus можно смело назвать устройством из «высшей лиги»

CHIP
«Я бы не купил Maybach, если бы не российский менталитет». Правила потребления главы Group-IB Ильи Сачкова «Я бы не купил Maybach, если бы не российский менталитет». Правила потребления главы Group-IB Ильи Сачкова

Илья Сачков рассказывает о том, почему в России правильнее снимать квартиру

Forbes
«Автоспорт — это чувство» «Автоспорт — это чувство»

Виталий Петров рассказал, как он относится к женщинам за рулем

OK!
Две большие розницы: online vs offline Две большие розницы: online vs offline

Новые технологии и падение доходов изменили потребительское поведение россиян

РБК
День ангела День ангела

Наоми Скотт о новом поколении «Ангелов Чарли»

Cosmopolitan
«Первый шаг к миру»: как западные СМИ восприняли обмен заключенными между Россией и Украиной «Первый шаг к миру»: как западные СМИ восприняли обмен заключенными между Россией и Украиной

Обмен заключенными между Россией и Украиной может быть первым шагом к миру

Forbes
Малышка на миллион Малышка на миллион

Самая богатая девушка в мире Кайли Дженнер показала свой дом в Лос-Анджелесе

AD
Как выпрыгнуть из поезда на ходу и выжить: научный метод Как выпрыгнуть из поезда на ходу и выжить: научный метод

Насколько реально выскочить из едущего поезда и не переломать все кости

Популярная механика
«За 22 года мы ни разу не покупали рекламу»: как московский ресторан Sumosan вырос в международную сеть «За 22 года мы ни разу не покупали рекламу»: как московский ресторан Sumosan вырос в международную сеть

Джанина Волкова рассказала об особенностях ведения семейного бизнеса

Forbes
Робот выходит на поле Робот выходит на поле

В России роботов-футболистов готовит к победе команда студентов МФТИ

Популярная механика
Что такое «френдзона» на самом деле и как из нее правильно «выйти» Что такое «френдзона» на самом деле и как из нее правильно «выйти»

«Зона дружбы» или «зона манипуляций»?

Playboy
Открыть в приложении