Интервью с вампиром!
Любимый сериал примерно всех, от поколения альфа до бумеров, «Вампиры средней полосы» с таким обаянием, юмором и деталькором локализовал в Смоленске нашего времени многовековой миф о вурдалаках, что душевная сага о «семействе» обреченных на вечность друг с другом упырей уже 4 года — чуть ли не главный зрительский бэнгер. А 1 ноября амбассадоры гуманности и уютного макабра возвращаются с финальным сезоном (всем смотреть на START!). Под занавес команда сериала подготовила не базовый минимум, а роскошный максимум: фирменные шутки патриарха клана Святослава Вернидубовича (Юрий Стоянов!), оммаж жанру королевской битвы с подмигиванием играм — голодным и в кальмара, стимпанк в духе «Безумного Макса». Заинтригованные плот-твистами и персонажными арками, мы расспросили нашу ролевую модель по отстаиванию личных границ графиню Воронцову — актрису из Петербурга Ольгу Медынич! — ждать ли спин-офф и как вурдалаки живут по Балабанову.
Со скрупулезностью Беллы Свон и горячностью Славоя Жижека мы провели ресерч об инкубах, вурдалаках и прочих пьющих кровь в истории кино и сыграли с актрисой Медынич в психологическую постпост [структуралистскую] и метамета [модернистскую] игру в ассоциации — с фразами из вампирских фильмов как бустом: цитировали «Сумерки», вспоминали Мурнау, не обошлись без Добротворского и Тайки Вайтити. А главное — узнали первое правило вампирского клуба. Спойлер: всегда оставаться человеком. Особенно, если впереди — вечность.
Правда ли, что зло субъективно, и как жить по Балабанову
«Сумерки» — это номер один! И вот почему: в ноябрьском Петербурге не выжить даже любовникам без «хоа-хоа-хоа» и милой подростковой сентиментальности. Хотя почему подростковой? Теглайн первой (и лучшей) части франшизы звучит как Шекспир: «Когда ты можешь жить вечно, то для чего?» Что скажете?
Мы все живем, неважно, вечно или нет, чтобы стать лучшей версией себя. Очень не люблю фразы вроде: «Я такая, какая есть». Точка. «Принимайте меня». А я вот искренне считаю, что человек не вправе останавливаться. Я всю жизнь копаюсь в том, кем же является Ольга Медынич и что значит быть ею. В этой рефлексии, бывает, отношусь к себе как к третьему лицу, обращаясь к своему внутреннему ребенку. Потому что в глубине души все мы дети — просто выросшие, взрослеющие и стареющие. В соцсетях у меня даже есть альтер эго — «моя Оленька». И я хочу, чтобы эта маленькая Оленька развивалась, была счастлива, а на ее пути еще много над чем предстоит работать.
Хотим лайв-сессию по прокачиванию себя! Над чем, например?
Над своими страхами. Не бойтесь ошибаться, но анализируйте, если что-то не получилось. Всегда говорю себе: «Любимая моя, что — нос разбила? Ничего — встала и пошла дальше». Лет 20 назад, когда я еще не переехала в Москву, жила в родном Петербурге и только начинала актерскую карьеру в Молодежном театре на Фонтанке, один уже опытный артист меня спросил: «Вот ты говоришь, что хочешь больших, сложных ролей. А ты не боишься облажаться?» И я впала в ступор, но не от грубости формулировки, а потому что для меня такой дилеммы вообще не существовало. Я всегда знала, что готова хоть сотни раз ошибиться, но попробовать. Я и сейчас мысленно выстраиваю себе маршрут на ближайшую десятилетку. Тихонько еду по навигатору, объезжаю пробки, если они есть, и сверяюсь со все той же внутренней маленькой Олей: довольна ли она тем, куда я ее везу.
Следующая цитата — из золотого фонда романтизации вампиров, и это не о недавнем мемоемком (ждали 400 лет!) «Дракуле» Люка Бессона, а об «Интервью с вампиром» Нила Джордана. Лестат, герой белокурого Тома Круза, говорит: «Зло — всего лишь точка зрения». Что на это ответят коллеги из средней полосы?