Дмитрий Лысенков
Главный актер-интеллектуал нашего театра (это оценка Константина Богомолова!) теперь и в кино «отдувается за всю интеллигенцию» (в версии Зинаиды Пронченко!) и в роли музыканта Ростислава берет кварты, терции (и да, секунды тоже) в человечном сериале Виктора Шамирова на все времена. «Большая секунда».
Какие у вас отношения со временем в его утилитарном понимании — вы человек хаоса или порядка?
Порядка, абсолютно точно. Мы назначили беседу в зуме на определенное время, в него я и подключился: ни секундой раньше, ни секундой позже. (Смеется.) Я в этом смысле даже раздражал своих театральных руководителей: приходил на репетиции ровно во столько, во сколько оговорили. Про Канта есть байка, что тот всегда ходил в университет по одной и той же дороге в одно и то же время: по нему сверяли часы.
Догадываюсь, кого вы имеете в виду. Худрук Александринского театра Валерий Фокин никогда не опаздывает.
Именно так. Я тоже не опаздываю и ненавижу, когда так делают, но и раньше приходить, чтобы понравиться режиссеру, не буду. Москва в этом плане ужасный город. Здесь все опаздывают, ссылаясь на мифические пробки. Рассказывают, как по два часа преодолевают путь длиною в 20 минут. Я добираюсь ровно той же дорогой, но умудряюсь быть на репетиции вовремя.
А стереотип про «давай завтра» при этом существует про нас, петербуржцев. Москва больше, чем Петербург, подходит вашей деятельной натуре?
Да нет. Мне кажется, я довольно ленивый человек. Если есть возможность ничего не делать, не делаю. (Улыбается.) Москва меня даже расслабляет. Потому что теперь я «вольный каменщик», не состою в штате театра. Я чувствую свободу относительно того, что могу в любой момент прекратить репетировать, если спектакль движется, по моему мнению, куда-то не туда, и расторгнуть договоренности о своем участии. При этом объясняю честно, почему это происходит. Недавно я не сошелся с хореографом постановки, вернее с его решениями, а это было важно, так как моя роль исключительно музыкальная. В этом смысле, если встать на сторону режиссера, мой отказ выглядит, наверное, даже как необязательность.
Речь только о театре?
Да, в кино так не бывает. Там ты не можешь контролировать весь процесс. Когда сняли, от тебя уже ничего не зависит. А во время съемок сложно прогнозировать, что получится. Если брать опыт «Союза Cпасения», так и вообще: не имея сценария, мы снимались в том, не знаю чем. Мне прислали текст только про Cеверное общество, а что там происходило в Южном, не сообщали. «Вам зачем эта часть сценария? Вы же в другое время года снимаетесь: зимой, а они на юге летом. Все секретно, и сценарий еще переписывается». В итоге заканчивается тем, что артист Ткаченко думает, что он все еще муж героини Софьи Эрнст, а его давно переписали. Вот так у нас производится большое кино. (Смеется.)
А четкий распорядок дня у вас есть?
Он связан только с работой. Плюс есть семейные дела. Например, выгул собаки на мне. А вот выходных этим летом крупицы. Отдохнуть не получится. Из-за экономической ситуации, которая сложилась после 24 февраля, я набрал огромное количество работы, чтобы даже если деньги превратятся в бумагу, брать объемом бумаги.