Отрывок из романа Веры Богдановой «Сезон отравленных плодов»

EsquireКультура

Сквозь хаос девяностых к тревожным нулевым: «Сезон отравленных плодов» — роман о поколении тридцатилетних

Максим Мамлыга

В апреле в «Редакции Елены Шубиной» выходит роман «Сезон отравленных плодов», финалистки премии «Национальный бестселлер» Веры Богдановой. Мы познакомимся с тремя главными героями, увидим как переплетаются их судьбы в трех временных плоскостях – девяностых, нулевых и начале десятых. Сюжет миксуется с бронебойным набором, способным расшевелить каждого: бедность и потребление, советская и постсоветская патриархальность и домашнее насилие, новости о терроре и поднимающийся национализм как фон, подавленнная сексуальность и освобождение от запретов. Перед нами книга честная, страстная, увлекательная – и в конечном итоге вдохновляющая. После предыдущей книги — «Павел Чжан и прочие речные твари» — Богданова делает шаг к психологическому роману, по-прежнему прекрасно прописывая сюжет. Esquire публикует первые две главы романа.

Первое, что хочется сделать после прочтения этой книги – объявить ее романом поколения. Девяностые, нулевые, бедность и потребление, советская и постсоветская патриархальность и домашнее насилие, новости о терроре и поднимающийся национализм как фон, подавленнная сексуальность и освобождение от запретов – и все эти контексты при прекрасно прописанном сюжете. Правда, присмотревшись понимаешь, что Богданова приложила все усилия, чтобы сделать эту историю частной, честной и вдохновляющей —и лучше притормозить с громкими заявлениями и просто счастливо порекомендовать «Сезон отравленных плодов» к чтению.

I

2000, июль

Никто в семействе Смирновых и не думал, что приключится такое несчастье. Нет, Женечку всегда считали странненькой — совсем как бабушку, только бабулю так называли тихо и тайком: в конце концов, она работала и вдобавок получала пенсию, а совсем уж сумасшедшие не пашут в баклаборатории полный день и не приносят денег в дом. Про Женю, если случалась какая-то неловкость, мама так и говорила с приторной тоскливой жалостью: «Ну это же Женя». Или добавляла: «Смешная наша». Или: «С чудинкой, но это же не так уж плохо, Женечка, не думай. Зато ты умная». При этом посматривала на Женю краем глаза и просила других «не обращать внимания», хотя обращать внимание было не на что: обычный ребенок, среднее арифметическое всех невыдающихся тихих детей. А уж что Женя устроит потом — какой стыд, какой позор на всю семью, в глаза не посмотришь людям.

Но пока Женя не знает, что же она устроит. Пока Жене шестнадцать, она отдыхает у бабушки на даче, сидит на дубе у калитки и кусает яблоко. Яблоко невыносимо кислое, хуже лимона: зеленоватое, в бородавках парши, размером с младенческий кулачок. Хотя удивляться нечему. На дачных болотистых сотках растет семь старых яблонь, и все они плодоносят совершенно одинаковой кислятиной.

Женя выплевывает откушенный кусок, бросает следом яблоко и остальные высыпает из карманов — те мелкой дробью падают в траву, — устраивается на мягкой от мха развилке меж ветвей. Дуб обнимает ее раздвоенной верхушкой, греет корой. Солнце пробирается через листву яркой мошкой, бежит по носу, ищет глаз. В траве у корней Женя замечает беззвучное движение, серую гибкую спину — соседский кот срезает путь через их участок. Вот он замедлил шаг, прислушался, готовый прыгнуть. Постоял немного, куснул щекотавшую его травинку, пошел дальше. А полуденный зной шуршит, жужжит, стрекочет. Басит шмель, задерживается у руки, будто обнюхивает, и Женя вспоминает, как схватила одного. Хотела погладить полосатое шерстистое брюшко, на вид волшебно мягкое, а шмель ее куснул. Тогда она была маленькой, конечно, но урок усвоила. С тех пор за всем красивым и желанным она наблюдает издалека.

Шмель летит с участка, уносится к остановке и магазину, описав золотистую дугу над головами идущих по дороге.

Наконец приехали.

Тетя Мила как будто и не менялась — немного раздалась вширь, конечно, нарастила плоть, но все еще Клаудия Шиффер с рекламного плаката. Обесцвеченные волосы начесаны в жиденький полупрозрачный объем, уже опавший. Раскрасневшееся на жаре лицо чуть опустилось, собралось за подбородком вялой складкой, сложилось заломами у рта, все равно красивое — неживой жестокой красотой.

Рядом Даша — тонкая девочка-пружинка младше Жени на три года, мягкий ободок на волосах, за плечами розовый рюкзак. Даша шаркает, поднимая дорожную пыль, и та липнет ей на шлепки, узкие ступни и алые лосины. Илья говорит ей прекратить, но Даша продолжает шаркать, глядит себе под ноги.

Илью единственного не узнать — он очень вырос, стал даже выше тети Милы. Он перешел в одиннадцатый класс, так сказала мама. Широкий в плечах, чуть угловатый, коротко, по-спортивному стриженный. Будто из детского тела, как из куколки, вылупился другой, взрослый человек.

До того Женя почему-то представляла, что приедут дети, которых она помнила, которые с легкостью размещались с тетей Милой на чердаке на двух панцирных кроватях, хотя, конечно, она знает, что все выросли, что дети в принципе растут. Но теперь она не понимает: как они все будут жить ближайшие недели, весь тети-Милин отпуск? Теперь ей кажется, что бабушкин дом стал им всем мал, особенно Илье. Кажется, что он будет цеплять плечами дверные косяки или темной макушкой потолок.

В каждой руке Илья несет по клетчатой тканевой сумке, натянутой изнутри чем-то угловатым. Но он не ставит их на землю, терпеливо ждет, пока Женя спустится с дерева и отопрет калитку.

— Привет, — говорит тетя Мила. Тушь ее растаяла на солнце, оставила черные засечки под бровями. — Сестра ваша, Женя.

— Ма, мы знакомы, — откликается Илья.

Голос у него шершавый, как дубовая кора, — тоже совсем не тот, что помнится, и Жене вдруг делается неудобно за свой комбинезон с выпачканными землей коленями, за выцветший, слишком обтягивающий топик с Лео, Кейт и носом затонувшего «Титаника». За свое тело, плотное, как батон докторской. Волосы стянуты в хвост — она знает, что ей так не идет, выглядывают «обезьяньи уши», как говорит ей папа. Женя тянется к резинке, но, спохватившись, опускает руку.

— Да, — говорит. — Вы приезжали.

— Ой гос-споди, сколько вам лет-то было, что там можно помнить?

Тетя Мила вручает Жене сумку-мешок из лакированной потрескавшейся кожи и пакет с черным силуэтом женщины в шляпе, под силуэтом подпись: Marianna. Она огибает Женю — Илья и Даша следом — и шагает по тропинке к дому, громко описывая, что где устроено на участке: здесь были грядки с морковью, а теперь, смотрите-ка, крапива, заросло все, вот тут мы со Светкой, с вашей теткой, сейчас познакомитесь еще раз, вешали гамак, а там туалет, ходить по всем делам на улицу. Я тут часто отдыхала в вашем возрасте. Комарья было — жуть, здесь всегда столько комаров, помню, лежим мы со Светкой ночью...

Женя тайком заглядывает внутрь пакета с Марианной — вдруг торт к чаю, конфеты или печенье? Лаиля Ильинична, бабушкина подруга, всегда приносит «Птичье молоко». Но в пакете лишь махровое тряпье в цветочек, косметичка и что-то, завернутое в еще один пакет. Наверное, все вкусное — в сумках у Ильи.

А на веранде всех уже встречает папа, спрашивает, как доехали, не устали, и тетя Мила охает и жалуется на духоту в электричке, еле успели на нее, места заняли на солнечной стороне, но уже было не выбрать, народу много, всё битком, тележки эти, и пьяная морда какая-то села рядом и давай заваливаться на плечо...

Папа кивает, слушая. Завидев Женю, машет ей: быстрее, не тащись.

— Это в дом? — спрашивает Женя о пакете и кожаном лакированном мешке.

— Ну а куда еще? К себе в комнату поставь, — отвечает папа и снова тете Миле с Дашей, улыбаясь: — Проходите, вот тут обувь, вот сюда, на полочку…

— Простите, что мы с пустыми руками, — говорит тетя Мила, послушно разуваясь. — Не успели зайти в магазин, Дарья хотела быстрее в туалет, вечно не вовремя...

— Ма-ам, — с укором в голосе отзывается Даша.

— Ничего страшного, ничего страшного... Вот тапочки, выбирайте, какие нравятся, вот здесь.

— И хорошо, что не зашли! У нас полно всего. — Из дома донесся голос бабушки. — Голодные?

— Конечно голодные, разогревайте, — отвечает за тетю Милу папа и увлекает ее внутрь.

Он не говорит — воркует. У него хорошее настроение, хотя с утра он нервничал, как и всегда перед приездом гостей. Мама с бабушкой больше молчали, готовили и убирались, а Женя взяла плеер и ушла на дуб. «Папа просто устал, нужно вести себя потише». Мама обычно говорит так — раньше говорила, — а потом уже и предупреждать стало не нужно: Женя научилась слышать раздражение, как собака слышит ультразвук. Нарастающую электрическую близость скандала — сейчас рванет или чуть позже?

Но теперь все тихо и спокойно. Безопасно.

Даша скидывает шлепки и заходит в дом, осматриваясь, как в опасных джунглях. Илья задерживается на пороге, бросает взгляд на сумку и пакет, протягивает руку:

— Давай отнесу.

Женя мотает головой, продолжает распускать шнурки, путаясь пальцами в петлях. Илья уходит, остаются только запахи электрички, бензина, дезодоранта и порошка для стирки. Женя украдкой нюхает свое предплечье. Оно пахнет болячками, грязью и загаром, древесной корой, усыпано точками комариных укусов.

Она берет пакет и сумку и заходит в дом.

Женя терпеть не может семейные застолья. Всегда страшная суета, все носятся с едой, а Женя должна смотреть за пирогом в духовке, чтобы не сгорел, принести редиску с огорода, помыть ее, помыть посуду, поставить чайник, принести стул, блюдо, полотенце, помочь раздвинуть стол, не мешаться под ногами, показать гостям, где переодеться и положить вещи.

А после начинаются разговоры.

Женю сажают на табуретку рядом с теликом, и надо вести себя прилично, молча есть и слушать, изображая интерес. Иногда гости спрашивают дежурное «а как школа?», «кем собираешься стать?». И Женя отвечает «хорошо» и «переводчиком», а остальное за нее нетерпеливо дополняют папа с мамой. И снова слушает, примерно вот такое.

— Мы идем, я гляжу: а у вас кто-то сидит на дубе, — говорит тетя Мила со смешком. Этот смешок выскакивает откуда-то из ее межгрудья и шлепается на пол, не в силах взлететь.

Папа наливает «Очаковского» из баклажки.

— Ну это ж Женька. Вечно на дереве, как обезьяна.

— Как она вымахала! Крепкая девка.

Женя снова ощущает свое внезапно выросшее тело. Оно будто натягивает кожу, жмет в подмышках.

— Ума только никак не наберется, в школе тройбаны одни. Все в сиськи ушло.

— Юра! — говорит мама с укоризной. Потом Илье, с улыбкой: — Илья, будешь пирог?

А Жене очень хочется вернуться на дуб, в тенистую развилку между веток, в гущу листвы. Сидеть там, пока все не лягут спать.

Окружающие часто говорят о Жениной груди, как будто Женя сама ее не видит. Подчеркивают в разговоре, как Женя выросла, выразительно поднимая брови, хотя она совсем не обязательна, вот эта мимика с намеками.

Во-первых, Женины груди натягивают рубашечную ткань до скрипа, всё топорщится, и в образовавшиеся отверстия между пуговицами можно рассмотреть лифчик. Поэтому в школу Женя носит свободные вещи.

Во-вторых, в этих свободных кофтах и свитерах кажется, будто Женя целиком такая — огромная, как ее бюст. Или как попа.

В-третьих, когда Женя идет по этажу в школе или по улице — да где угодно, — весь мужской пол от мала до велика оглядывается, косится, пялится на нее, изучает ее ужасные уши, и рубашку-парус, и конопушки, и полноватые (она мерила сантиметром) бедра, из-за которых Женя не носит короткие юбки. От стыда она хочет стать невидимой и после уроков бежит скорей домой, выбирая самую безлюдную окольную дорогу. И лишние разговоры о ее груди и о том, как она — кто? грудь? Женя? попа? о чем они все говорят? — выросла, ее не радуют.

— Дашуля, а тебе? Положить еще котлету?

— Я Дарья, а не Дашуля.

— Мила, а ты все там же?

— Да, прибавили зарплату немного.

— Как хорошо!

— Но навалили всего — уйма, дергают постоянно...

— Это, конечно, плохо.

— Но не слишком, ведь знают, что я — ценный работник. Кто еще будет так надрываться? Никто же, я одна такая...

— А может быть, шарлотки, Дашуль? Только из духовки, мягкая-мягкая!

— Я Дарья!

— ...А денег все равно нет. То Илье учебники, то Дарье новые штаны, сменку к школе, и мы же всё сами покупаем, никто не помогает.

— Очень тебе сочувствую! — говорит бабушка. — У Людки, у соседки с третьего, недавно сократили многих, и...

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Женщины в русской поэзии XVIII и начала XIX века. Фрагмент новой книги филолога Марии Нестеренко Женщины в русской поэзии XVIII и начала XIX века. Фрагмент новой книги филолога Марии Нестеренко

В России писательницы существовали задолго до Серебряного века

Esquire
6 книг, которые помогут сохранить красоту и здоровье в любом возрасте 6 книг, которые помогут сохранить красоту и здоровье в любом возрасте

Книги, которые помогут вести здоровый образ жизни в любом возрасте

Популярная механика
«Отсутствие конфликтов — серьезный симптом»: почему не стоит бояться разногласий в отношениях «Отсутствие конфликтов — серьезный симптом»: почему не стоит бояться разногласий в отношениях

Глава из книги «Мои любимые триггеры: что делать, когда вас задевают за живое»

Psychologies
Неправильный прикус: чем опасен и как эффективно исправить Неправильный прикус: чем опасен и как эффективно исправить

Зачем взрослому человеку исправлять прикус?

Cosmopolitan
Психопаты, социопаты, нарциссы: в чем разница Психопаты, социопаты, нарциссы: в чем разница

Социопаты — это не серийные убийцы, которых мы привыкли видеть на экранах

Psychologies
Что такое 5 языков любви? Всё, что тебе нужно об этом знать Что такое 5 языков любви? Всё, что тебе нужно об этом знать

Как можно выражать и получать любовь?

Cosmopolitan
Потеря ребенка, смерть любимой и новая любовь: личная жизнь Киану Ривза Потеря ребенка, смерть любимой и новая любовь: личная жизнь Киану Ривза

Какие трагедии пережил Киану Ривз, и как складывается его личная жизнь сейчас

VOICE
Менять или ждать: водителям объяснили, когда ехать в шиномонтаж Менять или ждать: водителям объяснили, когда ехать в шиномонтаж

Когда менять зимнюю резину на летнюю и можно ли найти нужные варианты

РБК
Когда что-то пошло не так: 3 истории о неудачных попытках вылететь на отдых Когда что-то пошло не так: 3 истории о неудачных попытках вылететь на отдых

Самые обидные провалы в аэропорту

Playboy
«Если руководить — тогда мужчины»: что делали женщины в советской политике «Если руководить — тогда мужчины»: что делали женщины в советской политике

Женщины в политической системе СССР

Forbes
Звуковое сопровождение Звуковое сопровождение

Как бывший журналист создал в Германии приложение Endel для релаксации

Forbes
8 странных и поразительных фактов о страусах 8 странных и поразительных фактов о страусах

Чего вы точно не знали о страусах

Популярная механика
Напиток саке: сколько градусов, как правильно пить и чем закусывать (видео) Напиток саке: сколько градусов, как правильно пить и чем закусывать (видео)

Как делали саке 2 тысячи лет назад, кто его тогда пил и как пить сейчас?

Playboy
Разгрузить голову: 3 эффективных упражнения Разгрузить голову: 3 эффективных упражнения

Умственный детокс: простые упражнения, которые помогут выдохнуть

Psychologies
Харуки Мураками. Отрывок из сборника рассказов «От первого лица» Харуки Мураками. Отрывок из сборника рассказов «От первого лица»

Отрывок из меланхоличного автофикшена Харуки Мураками «От первого лица»

СНОБ
Почему Эйнштейн не сослался на опыт Майкельсона? Почему Эйнштейн не сослался на опыт Майкельсона?

Максвелл не сомневался, что всё пространство во Вселенной заполнено эфиром

Наука и жизнь
9 художников, в которых стоит инвестировать время, внимание и любовь 9 художников, в которых стоит инвестировать время, внимание и любовь

За кем следить и что искать на арт-рынке

РБК
На просторах сети На просторах сети

Почему соцсети сказываются на нашей жизни и как свести их влияние к минимуму

Grazia
История DVKB. Путь дизайнера и художника надгробий до собственного бренда керамики История DVKB. Путь дизайнера и художника надгробий до собственного бренда керамики

Дизайнер и художник по надгробиям придумали свой бренд керамики

Inc.
Как быстро уснуть и победить бессонницу: приемы, которые сработают Как быстро уснуть и победить бессонницу: приемы, которые сработают

Простые и эффективные лайфхаки, которые помогут тебе уснуть буквально за минуту

VOICE
Как животные помогают в тяжелое время: научный и личный опыт Как животные помогают в тяжелое время: научный и личный опыт

Животные дарят человеку и возможность справиться с повышенной тревожностью

РБК
8 книг о легендарных исторических личностях: писатели, политики, механики и просто гении 8 книг о легендарных исторических личностях: писатели, политики, механики и просто гении

Книги, посвященные великим математикам, физикам, генетикам и просто светлым умам

Популярная механика
Все ради искусства: 5 фильмов, для съемок в которых актеры занимались реальным сексом Все ради искусства: 5 фильмов, для съемок в которых актеры занимались реальным сексом

Эти актеры и актрисы отдались картине без остатка

Playboy
6 очень дешевых автомобилей: самые необычные варианты 6 очень дешевых автомобилей: самые необычные варианты

Вопрос создания доступного автомобиля волновал человечество во все времена

РБК
Стефан Цвейг. «Когда ты получишь это письмо, мне уже будет лучше» Стефан Цвейг. «Когда ты получишь это письмо, мне уже будет лучше»

История трагической гибели Стефана Цвейга

СНОБ
Мать вождя: какие компрометирующие факты о матери Ленина скрывали в СССР Мать вождя: какие компрометирующие факты о матери Ленина скрывали в СССР

Родословная Ленина по-прежнему полна тайн

Популярная механика
14 книг об эмиграции — с XVI столетия и до наших дней 14 книг об эмиграции — с XVI столетия и до наших дней

Книги о том, как люди решились на эмиграцию и каким был их опыт

Esquire
Все о витамине B12: зачем он нужен, как распознать и восполнить дефицит Все о витамине B12: зачем он нужен, как распознать и восполнить дефицит

Витамин В12 играет важную роль для гормональных и метаболических процессов

РБК
Любовь во время чумы: 80 лет в Касабланке Любовь во время чумы: 80 лет в Касабланке

Почему Касабланка, фильм 1942 года, до сих пор актуален?

РБК
На цифровой игле: как перестать зависеть от гаджетов? На цифровой игле: как перестать зависеть от гаджетов?

Как легко и безболезненно перестать «залипать» в гаджеты

Популярная механика
Открыть в приложении