Разговор с архитектором. Часть II
В интервью главному редактору Олег Клодт поделился тем, как изменились его представления о правильном интерьере, а также рассказал об интерьерных фильмах и своих профессиональных мечтах
Олег, расскажите, как у Вас с течением времени меняется восприятие себя как автора, выразителя каких‑то эстетических воззрений. Серые интерьеры были довольно долго универсальным аршином, некая фоновая история из 50 оттенков серого, она очень хорошо создает базу для включения ярких акцентов, предметов искусства и мебели. Но Вы от этого сейчас ушли.
Я бы это вот как объяснил. Понятно, что идет развитие, изменение отношения к интерьеру. И мне чем дальше, тем интереснее с этим всем работать. Я стал всё больше творчества открывать в этом процессе работы. Потому что раньше, когда мы начали делать первые печатные проекты и стали более или менее известными, я тогда еще умел делать интерьеры только нейтральные, и я думал, что интерьер должен быть нейтральным. Сейчас это очень модно, меня на интервью всё время спрашивают про вневременной интерьер. Интерьер должен быть вневременным. Я и тогда так думал, но вкладывал в это другое понимание. Мне казалось, что вневременной интерьер должен быть очень нейтральным. Он должен соответствовать людям, контексту, но быть универсальным. Вот пришла ко мне пара, у них есть дети. Дети вырастут, захотят что‑то поменять, а потом у них будут свои дети, и им не придется делать ремонт. И интерьер должен быть настолько грамотно, правильно, эргономично сделан, что с течением времени, просто поменяв какие‑то предметы, люди будут приятно себя в этом всем ощущать много лет. Так и есть, но только предметы не должны быть яркими по своей энергетике. Есть мои коллеги, которые в 2025 году еще работают в этой стилистике, и мне очень не нравится. Это такой а‑ля нейтральный ральф‑лореновский американский стиль. Я так работал 20 лет назад, и мне казалось, что это правильно, это хорошо. Когда весь интерьер забросан всякими милыми приятными вещами, но не обладающими энергетикой. Каждый предмет сам по себе. Потом со временем мне стало казаться что какое‑то количество таких предметов можно использовать в интерьере, но мало. Допустим, повесить одну выразительную люстру и всё, остальное должно быть компаньоном к ней, чтобы не мешаться. Ну или какой‑нибудь арт на стене. Потом я стал понимать, что можно дизайнерам работать так, чтобы все предметы были выразительными, каждый предмет в отдельности обладал энергией, был произведением искусства. А помимо предметов, которые являются произведениями искусства, еще бы и сами произведения искусства были хорошими, действительно важными. Когда‑то я этого не понимал. 20 лет назад ко мне приходили люди, и мы прописывали, что входит в нашу работу, что будет входить в бюджет проекта, мы арт выносили за скобки. И заказчики, и я дружно приходили к выводу прямо на старте, что искусство‑то подождет, а это важная на самом деле вещь. Сейчас мы вообще по‑другому подходим. Уже довольно много лет первое, что мы спрашиваем: есть ли у вас уже коллекция, увлекаетесь ли чем‑нибудь. И если что‑то есть, срочно присылайте фото, размеры, мы уже при создании планировки имеем в виду, что тут будет висеть эта картина, там — вот та, и интерьер мы будем создавать уже под эти вещи. А если коллекций нет, мы объясняем, что это важно, на это надо выделить такой‑то бюджет, это сразу надо иметь в виду. И тут же мои специалисты по арту начинают подбирать предметы, и мы уже с первой презентационной картинки имеем в виду конкретную картину, панно, скульптуру, а не формальный квадратик. Интерьер полностью должен быть продуман. Так что у меня сильно изменилось понимание всего.