Сто лет за девять часов
«Один день в Макондо» еще до премьеры в СТИ был для театралов чем-то мифическим: многие слышали, что в 39-й аудитории ГИТИСа Егор Перегудов репетирует с «женовачами» (мастерская Сергея Женовача на режиссерском факультете) что-то волшебное по Маркесу; кто-то даже доходил до студенческих показов, но большинство пугала длительность: мало кто готов отдать спектаклю, да еще и студенческому, целый день своей жизни. Неожиданно спектакль не умер, как закономерно бывает после получения студентами дипломов, и в декабре был впервые показан на сцене СТИ. К «женовачам» 2017 года добавились более опытные актеры Студии, но студенческого куража работа не растеряла.
Макондо возникает и умирает за четыре часа первой части, три часа второй и двух часов обеда в мексиканском стиле (если что, записываться на него и платить надо отдельно). В программке не только имена исполнителей, но и генеалогическое древо обитателей Макондо, переживающих сначала одиночество любви, затем — одиночество смерти.
Если вы не помните или не читали Маркеса, то «Один день в Макондо» — отличная возможность влюбиться в его героев. Все перипетии и сюжетные линии неспешного романа Перегудов умудряется вместить в длинный и обманчиво неспешный поначалу спектакль.
На сцене, имитирующей студенческую аудиторию, мир Макондо и переживаний его обитателей выстраивается с такой психологической достоверностью, что удивляешься — в актуальном театре так делают редко. Взгляд Льва Коткина в роли уже привязанного к дереву основателя Макондо, игра нюансов в голосе Марии Корытовой, играющей его жену Урсулу, и улыбка Дарьи Муреевой, играющей маленькую Ремедиос, вдруг довольно неожиданно для меня отправились в мою персональную шкатулку театральных воспоминаний. Как и пластически решенный финал первой части — воспоминание полковника Буэндиа перед расстрелом. Актеры отматывают пленку повествования назад, превращая уже свершившиеся события в танец времени, текущего в обратном направлении.
Сложенный во многом из этюдов, «Один день» как будто отсылает к «Одной абсолютно счастливой деревне», шедевру Петра Фоменко. Фоменко учил Женовача, Женовач учил Перегудова — круг замыкается.
Макондо умирает, зрители долго не расходятся после аплодисментов, прислушиваясь, как визжат то ли от радости, то ли от усталости, но, вероятнее, от всего вместе, за сценой актеры. Кажется, в театре это называют «счастье».
Проблема
Режиссер Алексей Бородин
Москва, РАМТ 07.02
Для интеллектуалов, для людей
Том Стоппард — один из самых известных из ныне живущих драматургов и любимец интеллектуалов всего мира. РАМТ первым в России ставит новую пьесу Стоппарда: The Hard Problem, которую впервые сыграли в лондонском Королевском Национальном театре в 2015 году. Главные герои пьесы спорят о Проблеме: молодые ученые из Института мозга уверены, что эгоизм и альтруизм, самопожертвование, любовь и ответственность можно рассмотреть под микроскопом. Обещают интеллектуальный детектив в постановке худрука РАМТа Алексея Бородина. Кстати, прошлый спектакль Бородина по тексту Стоппарда, «Берег утопии», с успехом шел более десяти лет, и зрителей не останавливала рекордная на момент премьеры длина: спектакль состоял из трех частей и игрался целый день.
Аустерлиц
Режиссер Евгения Сафонова
Санкт-Петербург, БДТ им. Г. А. Товстоногова 30.01, 05.02, 06.02
Для интеллектуалов, для людей
Спектакль «Аустерлиц» — первое обращение российского театра к творчеству Винфрида Георга Зебальда, которого ставят в один ряд с Набоковым и Прустом.
Главный герой романа, который Зебальд выпустил в 2001 году, — Жак Аустерлиц, историк архитектуры, живущий в Лондоне. Аустерлиц узнает, что всю жизнь прожил в приемной семье под вымышленным именем — как и многие другие дети, вывезенные от надвигавшегося на Европу фашизма. Аустерлиц пытается воссоздать свою историю с помощью архивных фотографий, старых газет, чужих рассказов, он даже посещает дома, в которых могли жить его настоящие родители.
Петербургский режиссер Евгения Сафонова известна своими долгими репетициями и подробной работой с текстом; самая известная ее работа на сегодня — «Братья» по Достоевскому.
«Работая над постановкой, мы размышляем о том, что человек помнит, а что забывает, почему исторические трагедии и катастрофы со временем остаются непонятыми, неосознанными и забытыми, как все это сказывается на человеческих биографиях и проблемах самоидентификации», — говорит о спектакле Сафонова.
Зарница
Режиссер Юрий Квятковский
Москва, Центр им. Вс. Мейерхольда 5.02, 6.02
Для любителей острых ощущений, для интеллектуалов
Мастерская Дмитрия Брусникина уже играет спектакль «Сван» по пьесе в стихах Андрея Родионова и Екатерины Троепольской про будущее России, где мигранты сдают экзамен по стихосложению. «Зарница» — часть того же самого будущего. Действие разворачивается на заброшенном фундаменте огромного ДК, проект которого зрители видят на входе в зал. Поющий мифический технолес, запрет на любой выход за границы нормы и подростки, сдающие экзамен по «Зарнице», — будущее наступает прямо в Большом зале ЦИМа.
Гастроли театра Габриадзе
Москва, «Другая сцена» театра «Современник» 31.01-17.02
Для людей, про любовь
Резо Габриадзе — художник-легенда. Это он сочинил сценарии «Мимино» и «Кин-дза-дза», это он сделал знаменитого «Чижика», в которого пытаются попасть монеткой гости Петербурга, это он создал театр марионеток, для которого сам пишет пьесы, делает кукол и ставит спектакли.
Спектаклей у Театра Марионеток имени Резо Габриадзе меньше десятка; правда, Габриадзе «редактирует» свои постановки. В этот раз в Москву приезжают три. «Рамона» — история любви двух паровозов, вдохновленная фразой Киплинга: «Если не считать судовой машины, локомотив — самое чувствительное создание человеческих рук». «Осень моей весны» —ностальгия о послевоенном Кутаиси и «Сталинград» — реквием погибшим в Сталинградской битве, где на словах Муравьишки «А кто нас посчитает?» утирают слезы даже самые циничные.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl