Юлия Снигирь: “У меня целая коллекция страхов”
Раньше она профессионально играла в шахматы и, кажется, кое-что перенесла из спорта в жизнь. То, как она начинала карьеру в кино, похоже на «гамбит королевы», когда в начале партии жертвуют фигурами ради чего-то большего. Она бросила театральный за год до окончания, потом сбежала из Голливуда. Это казалось безумием, но она выиграла.
Я жду Юлю в кафе в самом центре посткарантинной Москвы. Она заходит в маске. Я в дальнем углу, тоже в маске. Два настороженных персонажа, которые возвращаются в мир людей после снятия ограничений. «Я буду имбирный чай, хоть что-то противовирусное…» – улыбается Юля. Мы выглядим немного нелепо, обеим и страшно, и смешно. Вокруг – расслабленные люди… Спрашиваю про шахматы. «Да. Я активно пользовалась именно этой тактикой, когда играла. Я импульсивный человек, терпение – мое слабое место. Мне нравились острые ситуации, возникающие в игре, ведь часто партии длились долго и нудно. Невыносимо часами передвигать туда-сюда пешки. Я рисковала… И в жизни поступала так же. Не уверена, что это правильно».
Psychologies: Вы говорили, что из-за неполученного диплома считали себя недоактрисой и потом пытались доказать, что профессионал. Вы умышленно поставили себя в ситуацию, которая стимулирует развитие?
Юлия Снигирь: Нет. Случился конфликт с педагогом. Сейчас бы я институт окончила. Хорошо иметь мотивацию, но мне кажется, творческая профессия предполагает какую-то долю пофигизма и легкости. Этого во мне не было. Но зато, как бы пафосно это ни звучало, я всего добилась сама. Я росла в маленьком городе, приехала в Москву ни с чем. С одной стороны, это дало мощный стимул. С другой – я до сих пор чувствую недостаток образования, мне кажется, я много времени теряла, просто чтобы выживать.
Вы первокурсницей снялись в «Обитаемом острове», и вся Россия была завешена билбордами с вашим изображением. Любая другая начинающая актриса была бы счастлива, но, кажется, вы таковой не выглядели?
Ю.С.: Я злилась: «вы меня развесили по всему городу, а я мыльный пузырь, который вы зачем-то надули». Была обижена на весь мир. Казалось, все видят, какая я слабая актриса. Инопланетянка, правильная как пионервожатая. Съемки в Будапеште с Брюсом Уиллисом в «Крепком орешке», попытки делать карьеру в Голливуде – все это тоже уверенности не прибавило. Я снялась в Америке в паре картин, ходила на пробы, но меня это не радовало. Я сразу ощутила: это не мое место, мне было неуютно. Долгое время жила на чемоданах, а потом подумала: «Юля, а зачем ты снимаешь углы то тут, то там, давай найди квартиру надолго». И я нашла.
Это была прекрасная квартира в Беверли-Хиллз. Вы заплатили за год вперед и сбежали через неделю… При этом вас утвердили на роль жены Кеннеди в фильм «Убийство Кеннеди». Вас даже просили не покидать город, а вы…
Ю.С.: Купила билет и улетела в Москву. О том, что я улетаю, сообщила из самолета. Все были в шоке. Я даже не забрала какие-то вещи, они не вместились в чемодан. И знаете, нужно было уехать раньше! Никаких творческих прорывов у меня там не случилось, никаких открытий в себе я там не совершила…
А вы относитесь к актерству как к возможности покопаться в себе и что-то открыть?
Ю.С.: Я отношусь к этому как к работе. Копаться в себе – часть работы. Я это не люблю, это болезненно. Особенно сложно было, когда я играла Салтычиху в «Кровавой барыне». Многие актрисы побоялись согласиться, а я рискнула. Хотя, конечно, эта роль на мне отразилась не лучшим образом. Со мной на протяжении всех съемок происходили мистические вещи. Например, снимаем сцену, где мою героиню тошнит, а потом меня дома всю ночь рвет, приходится вызывать скорую. Снимаем нападение на Салтычиху, и мне нечаянно сворачивают шейный позвонок, я попадаю в больницу. Какие-то проблемы были постоянно.
