Книги
Просто жизнь: Утверждение подлинного
Это повесть об обитателях района «Автозаводской», не самого центрального в Москве, составленная из рассказов и крохотных зарисовок. Наталия Ким вспоминает о тех, с кем росла, живописует сценки, которые наблюдает сегодня – во дворе или лифте. В предисловии она задает удивительный по своей искренности и уязвимости вопрос: «Зачем об этом писать сейчас, когда каждый второй из настоящих пишущих мастеров с разной степенью изумительности, но с большой степенью достоверности воплотил на бумаге образы и реалии своего детства, не утомительна ли эта тенденция, поставленная на поток?» И у меня на него есть ответ: да, утомительна. Первым, кажется, этот вид журналистской прозы освоил Довлатов, когда появились его Наши и Чемодан. С тех пор рассказы о знакомых и знакомых знакомых, бытовые сценки и истории вещей успели приесться. Однако книга Наталии Ким – одна из лучших в этом жанре. Ее герои незатейливы, и имя им – легион, такие сюжеты можно собирать дюжинами, только руку протяни. Но ей хватает мастерства композиционно выстраивать рассказы, придавая каждому завершенность и цельность, а всему сборнику – стройность повести. Ей удается рисовать маленькую девочку, мечтающую о елочной игрушке, балетную бабулечку Марину Ильиничну, педагога-дефектолога Арсюшу, сменившего пол и ставшего Аллой, такими, что их видишь, слышишь и будто бы сам с ними знаком. А впрочем, и правда знаком. Положим, вы не жили в московской коммуналке, как я. Но вы общались с соседями, продавщицами, бабками на лавках и бомбилами, слышали их живую болтовню, удивлялись яркому разговорному языку, смеялись и наверняка тоже думали: писателя на вас нет, ведь запишешь – никто не поверит.
Есть у русской прозы эта бесконечно дорогая мне ветка нежных юмористических рассказов, от которых, если читать их сплошь и вволю начитаться, становится грустно. В ней гоголевская поэма и весь Салтыков-Щедрин, в ней ранние рассказы Чехова и отчасти Погорельский. И проза Наталии Ким принадлежит этой ветке куда больше, чем утомительной модной блоговой тенденции пересказывать жизни родственников и знакомых. Тем, собственно, и отличается, тем и дорога.