Быть или не быть
Роман, неожиданно вызывающий глубокое умиление. Это по-прежнему интеллектуальное чтение, перенасыщенное культурными кодами, требующее от читателя широкой эрудиции и дарующее взамен радость разгаданных авторских шуток. Но вместе с тем – кто бы мог подумать – это очень женский (простите невольный сексизм) любовный роман с хорошим концом. Пара слов о сюжете, надуманном и неинтересном самом по себе. Середина XXII века, утопический мир запредельно высоких технологий. Героиня – живая женщина, Мара Гнедых (слышите в ней индуистскую Мару? А «пару гнедых» – слышите?) – искусствовед, куратор выставок, компьютерный гений и преступница. Вспомогательный персонаж – Порфирий Петрович, алгоритм, не робот, всего лишь несколько строчек компьютерного кода, созданный, чтобы раскрывать преступления и одновременно писать о них роман за романом (иронический поклон детективу как жанру и Достоевскому лично). Мара арендует Порфирия для искусствоведческо-преступных целей и сексуальных утех. Текст строится вокруг их диалогов, любовной войны и карусели эпизодических персонажей вроде владельцев галерей, работников банков, таксистов, подростков, фриков всех мастей, которых Пелевин так любит.
Строится – на них, а держится – на невероятном личном обаянии автора. В современной русской прозе авторский голос Пелевина слышен отчетливее прочих. Он уникален – в первую очередь интеллектуальным юмором, навыком вкладывать в одну шутку и языковую игру, и логический парадокс, и философскую мысль. Так он всегда и писал.
Но былая ирония и некоторое раздражение, которое вызывали у Пелевина люди, уступило место нежности. Финал сентиментален и пронзителен: любовь побеждает смерть. Подводя к нему, Пелевин привычно зачерпывает из мировой культуры, и в пригоршню попадает и первая буддистская истина «жизнь – это страдание», и два главных манифеста литературы – «Быть или не быть» Гамлета и отвечающий на него «и да я сказала да я хочу Да» джойсовской Молли, – и бессмертный диалог протопопа Аввакума с женой. Жизнь онтологически бессмысленна, кратка, невозвратна, и осознавать это невыносимо, а не осознавать не получается. Пелевин низко – кто бы от него ждал – кланяется