При чем здесь вода? Как лишь одна стихия определила политику и верования древних царств
Неожиданный взгляд на отношения человечества с водой
Истории древности раскрывают глубокие диалектические связи между водой и обществом, которые формировали социальную организацию, государство и даже первые формы международных отношений. Однако распределение воды влияло не только на формальные институты, но и на более личные абстрактные представления и верования.
Верования важны для этого повествования, поскольку они переживают инфраструктуру и изменившиеся институты. Они становятся самыми базовыми строительными блоками общественного договора.
Философские и теологические представления важны для истории воды, потому что объясняют происходящее и дают инструкции к действию. Легко увидеть, как вода соотносится с такими верованиями в контексте натуралистического пантеизма, когда явления окружающей среды оказываются проявлениями или воплощениями божественного.
Впрочем, сегодня подавляющее большинство людей в мире руководствуются гораздо более абстрактными системами верований, поэтому справедливо задаться вопросом, какое отношение они могут иметь к воде. Ответ снова следует искать в древности, и в этом отношении показательными примерами являются Китай и Южный Левант.
Китайская классическая традиция первого тысячелетия до нашей эры развивалась вместе с водным ландшафтом. С VIII по III век — во времена династии Восточная Чжоу — Китай был расколотой рыхлой федерацией локальных государств, часто воюющих друг с другом. В течение первых трех столетий, в так называемый период Вёсен и Осеней, за власть боролось множество местных властителей, соперничая в военной стратегии, методах защиты и дипломатии.
Именно в этот период возникла доктрина Небесного мандата — представление о том, что Небо обеспечивает правителя властью. Чаще всего Небеса говорят о стихийных бедствиях. В стране, сердцем которой была разрушительная Хуанхэ, это представление неизбежно связывало власть с водой. Однако такие верования превратились в абстракции более высокого порядка.
В тексте «Гуань-цзы» VII века до нашей эры князь Хуань-гун, правивший на Шаньдунском полуострове, спросил философа Гуань Чжуна, где следует разместить столицу. В ответ философ заявил, что из всех природных бедствий, от которых нужно защищать город, самыми страшными являются наводнения, и поэтому именно они и должны определять местонахождение столицы. По его словам, реки являются физической угрозой. Физические угрозы приводят к социальной нестабильности.
Социальная нестабильность ставит под угрозу власть. Князь не мог позволить себе такой риск. Разрушительные наводнения, происходившие в бассейне Хуанхэ в среднем раз в четыре года, представляли опасность для Небесного мандата. Конечно, легитимность династии зависела не только от ее способности управлять рекой — отдельные прорывы не обязательно приводили к катастрофическим последствиям, — однако неконтролируемые неудачи подрывали правление.
Гуань Чжун пошел дальше. Помимо необходимых дамб и каналов он рекомендовал князю по-другому организовать государство. Он предложил создать в провинциях аппарат из инженеров, руководителей, рабочих, которые должны обслуживать дамбы, проверять и ремонтировать заграждения и каналы, в целом контролировать, чтобы население следило за гидротехническими сооружениями. Это уже не просто ведомственная реакция. Это концептуальный скачок: окружающая среда требовала иного подхода к проектированию государства.
Такой концептуальный скачок не означал, что условия окружающей среды однозначно определяют философию государства. Но он означал, что любая такая философия повлечет за собой определенный подход к управлению водными ресурсами. В VI и V веках до нашей эры в Китае происходили сильные интеллектуальные брожения.
В то время возникли даосизм и конфуцианство — две основные системы, сформировавшие китайскую философию. Часто представляют, что эти школы конфликтуют: конфуцианство — формальная консервативная система, направленная на общественные дела; даосизм — индивидуальная созерцательная практика поиска баланса с природой. Эти философские рамки перешли в принципиально разные интерпретации отношений между государством и водой.
В даосской традиции подчеркивалось, что необходимо приспосабливаться к реке, размещать дамбы подальше и оставлять достаточно места для расширения при наводнении. Напротив, конфуцианская традиция больше сосредотачивалась на мощных заграждениях, которые могли ограничивать и контролировать реку, гарантируя управление ею.