Предпринимательницы Кремниевой Долины о фильме Дудя, феминизме и женских стартапах
В конце апреля на YouTube-канале Юрия Дудя вышел фильм о Кремниевой Долине, который вызвал серьезную критику: за 3 часа в кадре не появилось ни одной женщины. Forbes Woman пригласил обсудить фильм и проблему дискриминации четырех предпринимательниц, которые руководят успешными проектами в Калифорнии
Гендерный дисбаланс в среде стартаперов и предпринимателей в США действительно существует. Согласно официальным данным, общая сумма инвестиций в женские стартапы уменьшилась с $49,9 млрд в 2018 году до $37,7 млрд в 2019 году. В США доля женских стартапов, получивших инвестиции в 2019 году, составляет 14,2%. Но, безусловно, предпринимательницы в Долине есть — и среди них немало женщин из России и стран бывшего СНГ. Мы пригласили в студию Forbes Woman четырех успешных стартаперов, живущих и работающих в Кремниевой Долине, чтобы обсудить проблему неравенства и дискриминации, возможности для женщин привлечь инвестиции в свои проекты и ответить на вопрос, зачем и кому нужно переежать в Калифорнию.
Участницы дискуссии:
Евгения Куйда, основательница and CEO чат-бота Replica, который через общение с человеком становится его близким другом. В 2016 году Куйда попала в список 30 under 30 по версии американского Forbes. Уже будучи известным журналистом в Москве — главным редактором сайта «Афиши» — Евгения в 2015 году переехала в Долину и создала приложение рекомендаций ресторанов Luka. Затем появился чат-бот Replica, который к 2019 году в совокупности получил $11 млн инвестиций.
Катя Романовская, независимый PR-стратег, в России получила известность как Катя Кермлин, сооснователь Twitter-проекта «Перзидент Роисси». В Долине основала Nimb — стартап, создающий кольца с кнопкой, которая отправляет сообщение тревоги по списку контактов, которые вы внесли. Продвижение Nimb в медиа было крайне успешным и во многом благодаря этому на первую партию колец была собрана необходимая сумма на Kickstarter: $50 000 за 18 часов.
Дарья Шаповалова, основательница Mercedes Benz fashion week Ukraine и Kiev fashion institute. В 2017 году Дарья приехала в США, чтобы пройти учебу и стажировку в крупнейшей ретейл-компании мира Walmart. Шаповалова — основательница Moredash.com — pop up store в Париже, который занимается продвижением независимых дизайнеров из стран СНГ. В 2017 году вошла в европейский список 30 under 30 по версии Forbes.
Ирина Лобановская, соосновательница и CEO Piqls — сервиса заказа смартфон фотографов (а на время карантина — съемок через Facetime). Основательница стартапа same&family , который собирает анонимные истории людей про тяжелый кризис со счастливым концом. До переезда в Долину была антропологом, много лет занималась исследованиями аудитории, работала коммуникационным стратегом в рекламных агентствах в Москве.
Тот факт, что в видео Юрия Дудя про Долину нет женщин — это проблема фильма или проблема Долины?
Ира Лобановская: Я думаю, можно ответить прямо: кто фильм делал, тот и виноват. Кто не включил в фильм женщин, того человека это и ответственность. Другой вопрос, почему не включил, какие были этому предпосылки, виновата ли Долина. Есть ли здесь дискриминация женщин, есть ли в России дискриминация женщин — это уже вопрос следующий.
Дарья Шаповалова: Это авторское кино, и Дудь мог себе позволить вполне не включить женщин и девушек. Но я уже третий год в Америке, и я понимаю, что тут хороший тон — говорить о женщинах, если делается какое-то кино о предпринимателях. Я могу с этим согласиться, могу — нет, но мне кажется, это уже определенный стандарт. Другое дело, что нет такого стандарта: если ты блогер, ты обязан рассказать про все minority group (меньшинства — прим. Forbes Woman). Потому что есть разные группы, которые недополучают определенной поддержки в медиа. Поэтому я скажу так. Мне как женщине, как предпринимателю, точно не хватило в этом фильме девушки или женщины. Если бы этот фильм делала я, то постаралась бы включить туда одну из своих прекрасных знакомых. Но я не хочу его обвинять, потому что это действительно авторское кино. Вот это моя позиция.
Катя Романовская: Я хочу сказать, что дала себе слово в публичном пространстве гендерный вопрос больше не комментировать. Этот наш разговор, скорее всего, последний раз, когда я публично и, может быть, даже в квази-личных разговорах касаюсь этого вопроса. Я объясню, почему. Когда мы говорим о какой-то проблеме, я всегда нацелена на то, чтобы понять причину. Я смотрела все исследования, которые выходили из хороших источников, сравнивала, разговаривала с людьми. И мне кажется, что сегодня, когда мы говорим о том, что Дудь не показал женщин, а вот здесь опять в компании мало женщин, а женщинам недоплачивают или женщины несут бытовую двойную нагрузку, — любая такая фраза начинает разговор в русле: давайте просто об этом поговорим. Так вот, на мой взгляд, искать причину — это не равно говорить о проблеме, просто заявлять, что она проблема. А многие дискуссии этим начинаются и этим же заканчиваются. И второе, поиск причины не равно поиск виноватого. Виноватого мы ищем всегда очень легко, очень быстро. Причем виноватый в этой проблеме — всегда такая супердинамичная переменная: 5 минут назад ты была жертвой этой проблемы, через 5 минут ты — виновница, потому что ты что-то сказала. И мы сейчас видим это на миллионе примеров — вот недавний пример с Региной Тодоренко. И как только какой-то конструктив пытается взойти на этой почве, очень часто человек, который предлагает мнение, которое не укладывается в простую формулу «давайте просто все скажем, что это ужасно», — ему сразу становится тяжко вести беседу. Мне стало сложно, потому что я нахожу себя на перекрестке каких-то верований, каких-то диких стереотипных представлений. Они существуют со всех сторон, и я поняла, что не могу ничего на эти весы положить для того, чтобы эту проблему решить. Я поняла, что я знаю эти пути для себя. То есть, если я вижу дискриминацию, я могу представить, каковы ее причины, я могу на эти причины повлиять.
То есть, публичное называние называние проблемы не приводит к ее решению в итоге?
Катя Романовская: Нет. Можем на простых примерах рассмотреть. Например, тарелка грязная, она стоит на столе, и мы говорим: «Тарелка грязная». Я думаю, что мы сегодня находимся в той точке, когда все с нами согласны, что тарелка грязная. И если мы будем постоянно говорить, что она грязная, то никуда не будем двигаться. После того как мы признали, что она есть, может быть, стоит более внимательно посмотреть на причины.
Дарья Шаповалова: Мне кажется, это очень круто, что начали так активно обсуждать, что нужно больше внимания уделять девушкам, предпринимательницам. И этот разговор все равно должен был произойти, но почему он не произошел до фильма Дудя? Интересно, что именно он спровоцировал повышение интереса к девушкам-предпринимательницам, хотя они всегда были. Мой переезд в Долину, например. У меня всегда был пример в лице Насти Сартан (основатель, член совета директоров TrendsBrands.ru, Grintern.ru — прим. Forbes Woman). Я себе говорила, что, если у Насти получилось, значит у меня тоже получится. И, мне кажется, с этой точки зрения важно давать вот возможность всем говорить. Но и тут я никого не хотела бы обвинять. Фильм хороший, но, наверное, если бы это снимал американский журналист, скорее всего, он бы включил девушку, и кино бы стало полнее, интереснее.
Евгения Куйда: Дудя с удовольствием посмотрела. Правда, не могу сказать, что в один присест: первый день заснула, на второй день с удовольствием досмотрела. Мне очень фильм понравился, показался хорошим и мотивирующим. Хотя бы кто-то это делает. А то Собчак все снимает каких-то светских деятелей из 90-х годов, рассказывающих о яхтах Абрамовича. Но, конечно, я расстроилась, что даже такие прекрасные люди, как Юрий Дудь, немножко по-сексистски на все смотрят. Это, конечно, проблема среды, в первую очередь. У нас в принципе настолько ужасно все это сейчас в России происходит: если мы не научились еще к сиротам по-человечески относится и к пенсионерам, то к женщинам мы даже еще не подъехали близко, чтобы начать даже думать про это правильно. И, конечно, меня больше всего расстроил не сам фильм, а куча безумных комментариев людей, в том числе от женщин, типа: «Что вы несете какую-то чушь про женщин? Идите сами свои фильмы снимайте. Феминизм вообще мужского рода». Страшно неприятное слово, с которым я недавно познакомилась, — фемки. «Фемки одичали». Просто какой-то каменный век. Но от людей с большей социальной ответственностью, с гражданской ответственностью, ждешь, что они по-другому будут показывать картину мира, больше показывать позитивные примеры для женщин.