Последняя поп-икона нулевых: как Эми Уайнхаус меняла музыку и погубила себя
23 июля 2011 года Эми Уайнхаус, одна из главных певиц нового времени (в 2019-м The Guardian признали ее второй альбом Back to Black лучшим альбомом XXI века), была найдена мертвой в своей квартире в Лондоне. Официальная причина смерти — алкогольное отравление. Музыкальный критик Артем Макарский рассказывает, как смерть певицы и ее наследие воспринимаются сейчас и что дает переслушивание ее немногочисленных песен.
«Никто из нас не знает, что с ней делать» — с такими словами Сильвия Янг, глава лондонской театральной школы, направила шестнадцатилетнюю девушку Эми Уайнхаус к Биллу Эштону, основателю Национального молодежного джазового оркестра. Именно оттуда начался путь Уайнхаус к славе — ее там оценили по достоинству, но будущая певица довольно быстро ушла из оркестра, потому что хотела петь джазовые стандарты, а ей в основном предлагали оригинальные песни.
Эми Уайнхаус постоянно не вписывалась в окружающий мир, но поначалу это было достоинством, а не проблемой. На момент записи ее первых песен манера вокала, напоминающая старый джаз, была не в почете — но компания 19 Entertainment разглядела в певице потенциал. Это был неожиданный союз, поскольку компания принадлежала бывшему менеджеру Spice Girls Саймону Фуллеру. Фуллер и 19 Entertainment также были ответственны за создание реалити-шоу Pop Idol и American Idol — и это, конечно, вызывало вопросы журналистов: не собираются ли превратить Эми в конвейерную поп-звезду. Конечно, не собирались: Фуллер и его команда явно делали ставку на аутентичность будущей большой артистки — и не прогадали.
Эти аутентичность, настоящесть, нежелание идти по проторенной дорожке и осознание силы своего голоса помогли в будущем не только Уайнхаус — ее триумф на «Грэмми» (в 2008-м Эми взяла награды в пяти номинациях, включая “Лучший новый исполнитель” и “Лучший альбом года” за Back to Black) окончательно показал, что шоу-бизнес готов к нестандартным голосам. Благодаря Уайнхаус мир услышал Адель, Флоренс Уэлч и ее группа Florence & The Machine стали большими звездами, а огромное количество соул-исполнителей, более заметных из-за успеха Уайнхаус, и вовсе окрестили британским соул-вторжением. Эми нормализовала влияние джаза и стремление в сторону шестидесятых — стала одной из первых, кто решил настолько беззастенчиво обратиться к прошлому; чуть позже британский критик Саймон Рейнольдс брезгливо назовет эту тенденцию «ретроманией».
Надо сказать, что первый альбом Уайнхаус, Frank, не так уж и сильно напоминал о джазе. Сегодня в нем можно расслышать и трип-хоп, и регги, и ту смесь хип-хопа и соула, что некогда прославила бывшую вокалистку The Fugees Лорин Хилл. В последнем, впрочем, все же нет ничего удивительного — над альбомом с Эми работал Коммишнер Гордон, который прежде помогал Хилл с сольным лонгплеем The Miseducation of Lauryn Hill. В этом тоже есть классический для Уайнхаус парадокс — очень лондонская по духу музыка была по большей части записана в Америке. Другой важный для певицы продюсер, Салам Реми, жил в Майами — половину обоих альбомов Уайнхаус записала при его поддержке. Прозвище Хамелеон здорово показывало его метод работы с музыкантом — Реми не наставлял артиста, а лишь подсказывал, в каком направлении стоит двинуться.