Бил. Джон Бил
Немолодой мужчина с кристально честными глазами превратил серые чиновничьи будни в увлекательную прохиндейскую одиссею а ля Остап Бендер, попутно обув Америку на миллион долларов
6 декабря 2010 года в городе Галанай племенной области Мохманд, что на северо-западе Пакистана, прогремела серия взрывов. Террористическая атака смертников унесла 40 жизней, в основном местных чиновников. Ответственность традиционно для этих мест взяла на себя группировка Талибан – и столь же традиционно пообещала впредь убивать американцев и всех, кто с ними сотрудничает. А две недели спустя в далеком Вашингтоне Джина Маккарти, администратор Национального агентства США по защите окружающей среды, пришла в понедельник на работу, открыла почту и прочла письмо своего подчиненного Джона Била: «В связи с последними событиями, о которых ты, наверное, слышала, я отбыл в Пакистан. Талибы взяли в плен моего напарника и пытают его. Я должен его спасти. Получил звонок в четверг, улетел в пятницу. Надеюсь, буду дома к Рождеству».
Нет, не подумайте: чиновники Национального агентства США по защите окружающей среды – не черепашки-ниндзя и не стивены сигалы. Однако это письмо написал не простой чиновник, а Бил. Джон Бил. Чья обманчивая миролюбивая внешность пожилого скаута-зоофила не могла ввести в заблуждение проницательную шефиню: с первого своего рабочего дня в экологическом ведомстве Джина знала, что ее подчиненный сотрудничает с ЦРУ.
Впрочем, это знание Джины не было эксклюзивным – в Агентстве по защите окружающей среды об этом знала каждая собака. О том, чтобы факт его сотрудничества с великим и ужасным ведомством стал секретом Полишинеля, позаботился в 1994 году сам Джон.
Кристальные глаза
До того момента биография Джона Била своей заунывностью напоминала зимнюю степь. Самым ярким пятном в ней было участие в разработке очередных поправок к американскому Закону о чистом воздухе в конце 80-х. В остальном жизнь мистера Била была патологически скучна: родился в 1948 году в семье священника и медсестры; в начале 70-х служил медиком в армии; учился в Калифорнийском Университете, стал бакалавром политологии, получил степень МРА (аналог МВА для госслужащих) в Принстоне и диплом юриста в Нью-Йоркском университете; несколько лет проработал в частной адвокатской конторе; после чего ушел на госслужбу и оттуда уже не возвращался. Женился на Нэнси Кит, такой же заурядной экс-чиновнице того же Агентства по охране окружающей среды.
Однако было в Джоне нечто, выделявшее его из череды однотипных чиновничьих лиц. Его глаза. Глядя в них, люди всегда и во всем верили Джону. Обладатель столь честного и кроткого взгляда лгать не мог по определению. Бывший коллега Джона Фрэнк О’Доннелл перед судом сравнит его с Оби-Ваном Кеноби из «Звездных войн»: «Помните эпизод, где один из штурмовиков требует документы у Люка Скайуокера? Оби-Ван в ответ машет рукой и говорит: «Вам не нужно видеть его документы», – после чего охранник без вопросов пропускает Люка. Вот так же было и с Джоном».
Везде и всегда все коллеги, соседи и знакомые Джона Била абсолютно искренне его любили. Эту способность нельзя приобрести, с нею можно лишь родиться. Даже чопорные ребята с Капитолийского холма, узнавшие Джона во время работы над теми самыми поправками, вспоминали на допросах: он был исчерпывающе компетентен в своем деле, мил во всем, и глядя на него даже близко нельзя было предположить, что он может быть замешан в каких-либо аферах.
Контрольный визит в ОУ
Приблизительно с начала 90-х, придя в то самое Агентство по защите окружающей среды, Джон Бил вдруг начал понимать: способностью вызывать столь бесконечное доверие окружающих можно и должно пользоваться! Как это часто бывает, все началось с мелочи. Джон не очень-то любил работать в принципе, а работа в бюрократическом ведомстве совершенно справедливо казалась ему скучной вдвойне. Зачастую он не делал в офисе вообще ничего: приходил, сидел 9 часов за столом и уходил домой. При этом среди коллег пользовался безграничным авторитетом: во-первых, потому что участвовал в разработке поправок, а во-вторых – потому что пришел по протекции своего принстонского друга Роберта Бреннера, шишки в Национальном управлении по исследованиям океанов и атмосферы, подразделением которого является и Агентство по защите окружающей среды. «Никто ведь не станет возражать, если я буду приходить в офис чуть реже, чем остальные», – решил Бил и как-то раз «случайно» проговорился в курилке, что работает на ЦРУ. Разумеется, через короткое время об этом знал весь офис. Планка уважения коллег к столь выдающейся личности взлетела теперь уже совсем до небес, и когда Джон заявил начальству, что по средам не сможет ходить на работу «в связи с делами государственной важности, о которых я, к сожалению, не могу здесь говорить», – начальство сочло за честь удовлетворить его просьбу. Теперь Бил пользовался не двумя, а тремя выходными в неделю. А в его расписании работы, которое клерки госучреждений США обязаны вывешивать у себя над столиками, каждую среду с 9 до 18 значился таинственный «Контрольный визит в ОУ». Все, кто видел это, понимали: ОУ – это Оперативное управление ЦРУ, но об этом нельзя говорить вслух.