Песни приезжих и пропащих. Почему Манижа — это и есть русская культура
Обычно победа или проигрыш на «Евровидении» становятся пиком карьеры для артиста, если он до этого не был суперзвездой, — и переводят его на скамейку запасных. С Манижей не случилось ни того, ни другого: ее «не выигрыш, но и не проигрыш» стал новым импульсом для карьеры. «Не победа» сохранила ее как артистку — для активной деятельности. Все это говорит о том, что сама Манижа — нечто большее, чем просто очередная участница «Евровидения».
Основной аргумент многочисленных хейтеров Манижи, которые активизировались после того, как ее выбрали представителем от России на «Евровидение», — намек на непричастность певицы к русской культуре. Поразительно, но они даже не замечают, насколько текст Манижи отражает именно русские культурные коды. Филолог Михаил Бахтин, как известно, сформулировал теорию о полифоничности романов Достоевского: в них нет привычного авторского голоса, а есть множество позиций (голосов) героев, которые звучат на равных, в диалогической форме. В тексте Манижи применен тот же прием — она словно переключается между голосами повествования, которые представлены в форме «советов женщине»: («Шо там хорохорится? Ждешь своего юнца? Тебе уж за 30, алло, где же дети? Ты в целом красива, но вот похудеть бы» и т. д.). Конечно, мы узнаем эти голоса и знаем, кому они принадлежат. Высоколобый сайт Riddle пишет, что неприязнь Манижа вызывает попыткой сломать сложившиеся культурные иерархии — когда «приезжая» поучает «коренных», да еще и с позиции как бы высшей, привилегированной. Однако что это за позиция, авторы не могут себе представить. Что же тут сложного, хочется им ответить: это позиция человека мира, человека универсального, поднявшегося не только