Отрывок из романа Карме Риера «В запредельной синеве»
Действие книги происходит во времена испанской инквизиции на острове Майорка. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. «Сноб» публикует отрывок из романа, входящего в издательстве «Книжники»
Вышагивая вдоль стены, окружающей сад, Жоао Перес в сотый раз прокручивал в голове историю, которую капитан Гарц то читал по линиям руки, в коих, как он утверждал, записана вся жизнь, то живо рассказывал по памяти. Историю, точь-в-точь совпадавшую со сном Жоао. Только на сей раз он, а не капитан Гарц, был вестником, коего Купидон вкупе с матерью его Венерой послали к даме, той самой, что в ясные дни высматривала в далекой синеве моря паруса, устремленные к острову, — а вдруг да на одном из них плывет возлюбленный, который вовек ее не предаст.
В воображении он упивался изысканными наслаждениями: сладостным ароматом роз, журчанием воды в источнике и, наконец, опьяняющим прикосновением прекрасной незнакомки, ради которой он с радостью утратит зрение, коли таково будет ее желание. Но колокол Святой Клары пробил начало ночи, а потом — ее завершение, и Жоао понял, что дальнейшее ожидание, по крайней мере сегодня, напрасно. Он уже собрался уходить, когда вдруг услышал звук шагов. С часто бьющимся сердцем юноша на мгновение остановился, чтобы, как и капитан Гарц, проверить, не эхо ли это его
собственных шагов. Нет, на этот раз ему не показалось. Шум слышался чуть дальше и становился все явственней по мере того, как кто-то приближался по ту сторону стены. В неясном свете едва занявшейся зари можно было различить смутную фигуру, которая пыталась бежать, спотыкаясь, и внезапно упала на землю. Более заинтригованный, чем испуганный, тем паче, что эта призрачная тень могла нести ему долгожданную весть, он приблизился и в неверных лучах разгорающегося утра увидел, что это — женщина. Не осмеливаясь поднять ее, Перес на несколько секунд замер, пытаясь соотнести события из своего сна с появлением этой фигуры, но ничего похожего в сновидении не было. Как всегда бывало, когда он в образы из ночных грез пытался вписать новый, который никак не вязался с теми, что он созерцал с закрытыми глазами, Жоао задержал дыхание, чтобы лучше почувствовать запах незнакомки. Но запах пепла и пыли, проступавший сквозь аромат мускуса, ни о чем ему не говорил. Вдохнув как можно глубже, чтобы не ускользнула ни одна нота, он ощутил благовоние роз, мучительную сладость которого принесло дуновение ветра, восхитительный аромат жасмина и белоснежных цветов апельсиновых деревьев. Эти запахи, схожие с теми, что по его просьбе описал ему капитан Гарц, были, однако, лишь предвестьем того единственного запаха, который много лет наполнял по ночам его комнату и пропитывал длинные густые волосы прекрасной дамы из грез. Вдохнуть этот аромат и, словно поклоняясь святыне, преклонить голову и погрузить лицо в мягчайшее облако ее волос — вот одна из целей предпринятого им путешествия и награда за все те услуги, которые загадочная дама могла потребовать. Запах и воспоминание об этом благоухании из сновидения защищали и отвлекали во время походов в бордели, заставляли его перед началом любовных утех зарываться лицом в волосы женщин, поскольку даже едва уловимый аромат обыкновенно воспламенял гораздо больше, чем самые смелые и изощренные ласки.