Окружены Шкловским. 12 фактов к юбилею
Сегодня исполняется 130 лет со дня рождения Виктора Шкловского — не просто критика, литературоведа, писателя, а скорее стихийного явления в русской литературе. Автор «Сентиментального путешествия» и «Zoo», один из основателей ОПОЯЗа, изобретатель терминов «остранение» и «гамбургский счёт», которые с тех пор повторяли в бесчисленных статьях, Шкловский прожил невероятно бурную жизнь — её описание больше похоже на приключенческий роман, чем на биографию реального человека. В юбилейный день мы вспоминаем 12 фактов о Шкловском — филологе, революционере и эксцентрике.
1Виктор Шкловский не окончил университет
В 1912–1914 годах Шкловский учился на филологическом факультете Петербургского университета, но не доучился и ушёл добровольцем на войну. Он так и не получил систематического образования. Шкловский признавался, что самый его известный термин — остранение — возник благодаря грамматической ошибке: «Так оно и пошло с одним «н» и, как собака с отрезанным ухом, бегает по миру».
Ахматова и Блок презирали Шкловского как критика, полагая, что он ничего не понимает в произведениях искусства, не умеет отличить хорошее от плохого и потому-то создаёт об искусстве свои теории и схемы. Зато Ходасевич (у которого, по выражению Шкловского, был «муравьиный спирт вместо крови») отдавал должное его таланту: «Это человек несомненного дарования и выдающегося невежества. <…> В русской литературе он то, что по латыни зовётся Homo novus». А Осип Мандельштам в очерке «Шуба» отозвался о Шкловском так: «…Задорнейший и талантливейший литературный критик нового Петербурга, пришедший на смену Чуковскому, настоящий литературный броневик, весь буйное пламя, острое филологическое остроумие и литературного темперамента на десятерых».
Сам Шкловский об академических степенях отзывался пренебрежительно: «Сейчас даже создали такое слово — остепениться, то есть получить степень. Никогда не хотел остепениться. Степень — чего? Какая степень? Кто её даёт и по какой шкале? <…> Никогда не надо защищаться. Надо нападать».
2Виктор Шкловский был настоящий авантюрист
Параллельно с написанием главных своих трудов Шкловский успел три года повоевать на Первой мировой, — правда, в основном он служил в Петроградском гарнизоне, переправляя на фронт броневики, но успел отличиться, подняв полк в атаку, и получил Георгиевский крест из рук генерала Корнилова. При этом он был ранен в живот навылет.
Это была не единственная его рана: однажды у Шкловского в руках случайно взорвалась граната. Художница Валентина Ходасевич передаёт его рассказ: «Врачи в госпитале вынули самые крупные осколки, а про остальные сказали, что они сами постепенно выйдут. Так оно и было. Виктор Борисович иногда вдруг делал гримасу и, быстро засучивая рукав или расстёгивая гимнастёрку на груди, вытаскивал вылезавший бескровно из кожи кусочек металла. Куски были до полусантиметра величиной. Так постепенно Шкловский делался штатским человеком».
После этого он был отправлен в Персию помощником комиссара Временного правительства, вернувшись оттуда, участвовал в подготовке эсеровского восстания против большевиков. После его провала скрывался, — в частности, Роман Якобсон прятал Шкловского в гостиной Московского лингвистического кружка1, о чём Шкловский рассказывал так:
В Москве у меня украли деньги и документы в то время, как я покупал краску для волос.
Попал к одному товарищу (который политикой не занимался), красился у него, вышел лиловым. Очень смеялись. Пришлось бриться. Ночевать у него было нельзя.
Я пошёл к другому, тот отвёл меня в архив, запер и сказал:
«Если ночью будет обыск, то шурши и говори, что ты бумага».
1. Объединение филологов, существовавшее в 1915–1924 годах. В разное время в него входили Сергей Бернштейн, Сергей Бонди, Осип Брик, Виктор Жирмунский, Евгений Поливанов, Борис Томашевский, Юрий Тынянов, Виктор Шкловский, Густав Шпет, Роман Якобсон, Григорий Винокур. В первый период существования кружок фокусировался на исследованиях фольклора, этнографии и диалектологии; после сближения с ОПОЯЗом интересы переместились в области поэтики и стиховедения. Кружок стал предтечей Парижского лингвистического кружка.
После этого Шкловский жил по фальшивому паспорту, в котором внезапно обнаружил чёрный штемпель: «такой-то такого-то числа умер в Обуховской больнице». «Хороший разговор мог бы получиться между мной и Чека: «Вы такой-то?» — «Я». — «А почему вы уже умерли?»
Принял он участие и в революции 1917 года, о которой вспоминал так: «Наша броневая рота была расположена перед самой Думой. Кажется, мы её захватили. Этого я не помню. Помню хорошо — я захватывал Адмиралтейство. Там сидели старые министры, которые не знали, что им делать. Из Адмиралтейства они послали телеграмму царю: «Окружены Шкловским. Прерываем связь».
Зимой 1922 года, когда в Петрограде начались повальные аресты эсеров, Шкловский счастливо миновал засады и ушёл в Финляндию по льду Финского залива — так началась его политическая эмиграция.
3Виктор Шкловский был героем многих книг
Лидия Гинзбург писала о нём: «Шкловский человек, который напрашивается на биографию, — сталкиваясь с ним, постоянно испытываешь потребность его «записать». Когда его слушаешь, попутно вспоминаешь его книги; когда его читаешь, вспоминаешь его разговоры. В «Сентиментальном путешествии» я слышу интонацию Виктора Борисовича; в рассказанном Шкловским анекдоте вижу его синтаксис, графическую конструкцию его фразы».
Вениамин Каверин написал роман с говорящим названием «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» (1929) на спор со Шкловским, утверждавшим, что в период господства «младших жанров» невозможно написать роман. Юрий Анненков в «Повести о пустяках» вывел Шкловского в образе конструктора Гука: «Отсюда мне до дому рукой подать, — заявляет Гук. — Кстати, я думаю, что обыски уже кончились. Я, знаете, не люблю почему-то обысков, хотя документы мои почти в порядке. Мой бывший швейцар Андрей (теперь он служит в милиции) всегда меня предупреждает накануне. Такие ночи я провожу на улицах». Этот эпизод отсылает к реальному случаю, когда дворник ДИСКа предупредил Шкловского о засаде.
Самое знаменитое литературное воплощение Шкловского — демонический товарищ Шполянский в «Белой гвардии» Михаила Булгакова. Эпизод, когда Шполянский во время наступления на Киев полковника Болботуна саботировал оборону, сломав броневики, — это отсылка к реальной истории саботажа, которым Шкловский занимался в Киеве в 1918 году:
Я засахаривал гетмановские машины.
Делается это так: сахар-песок или кусками бросается в бензиновый бак, где, растворяясь, попадает вместе с бензином в жиклёр (тоненькое калиброванное отверстие, через которое горючее вещество идёт в смесительную камеру).
Сахар, вследствие холода при испарении, застывает и закупоривает отверстие.