Всё на продажу
На днях на видеосервисе Start вышел сериал Константина Богомолова «Содержанки». Дарья Мороз, Александра Ребенок и Маруся Фомина — о мире гламура, власти денег и откровенных сценах в кино
Дарья Мороз
В «Содержанках» Константин Богомолов снова собрал свою личную труппу. Если работаешь в сложившемся коллективе, это кайф?
Это как минимум удобно, потому что мы все разговариваем на одном языке, работаем в одном ключе, и не приходится тратить время на притирки. Костя поэтому и работает со своей труппой в том числе и в кино, что для него это важно — не уделять много внимания обучению артистов... Он уже наобучался. Когда приходит кто-то новый в команду, ему уже нужно самому встраиваться в Костину систему координат. Но в «Содержанках» это было легко, поэтому, конечно, мы получили удовольствие от работы.
Удовольствие от работы всегда зависит от того, собралась ли «семья» на площадке?
Скорее от качества и профессионализма команды. Начиная от продюсеров, заканчивая гримерами, костюмерами и монтировщиками. Когда во всех цехах задействованы суперпрофи, это очень круто. Тогда ни секунды не тратится зря, тогда всё по делу и максимальное КПД — работаешь на полную катушку с полной самоотдачей. Каждый занят своим делом и каждый на своем месте. В «Содержанках» благодаря продюсерам Эдуарду Илояну и Ирине Сосновой был все-таки достаточно большой бюджет и был карт-бланш у Кости. В том смысле, что переписывались какие-то сцены, менялись объекты, что в сериале вообще невозможно. А для нас, для Кости невозможного не было. Зато не поступились ни одной идеей, не спустили, что называется. И мне кажется, что качественный результат всегда напрямую связан с условиями, в которых его пытаются добиться. Когда смелые, профессиональные (это важно!) люди идут ва-банк и делают чтото из ряда вон, это всегда очень круто и это отдельный кайф.
Ты, да и остальные артисты говорят, что в работе с Константином приходится выходить за рамки. В этой работе было что-то «неформатное» для тебя?
Я столько раз с Костей выходила из зоны комфорта... Мы же любим поговорить о том, что у нас тирания — это форма нормы. Тем не менее последние, наверное, года два я вообще не реагирую ни на тиранию, ни на какие-то замечания. Для меня они перестали быть негативом — это просто рабочий момент. И это, собственно, то, чего Костя и добивается — когда артист не реагирует, кривя нос, на какое-то замечание, а воспринимает информацию конструктивно: надо услышать то, что тебе пытаются донести, и идти дальше. Поэтому каких-то удивлений не было. Мой организм, видимо, перестал реагировать на его режиссерские всплески остро. Для меня выходом из зоны комфорта в этой работе стала, наверное, пара серьезных сексуальных сцен. Таких прям... по полной программе. Это было непривычно, потому что нечасто в нашем кино такое показывается, тем более до такой степени откровенности. Откровенности не только внешней, но и внутренней. Но было интересно. И получилось достойно! Благо у меня партнеры хорошие попались, ко всему прочему. (Смеется.) Петя Скворцов и Володя Мишуков, с которым доверие вообще было максимальным. В целом то, что я успела увидеть, мне ужасно нравится. Тем более что мы снова работали с Костей по системе «играй меньше, лучше ничего не играй и вообще сиди и не шевели ни одной мышцей лица».
Даша, скажи, не легче стало работать с Константином после того, как вы перестали быть парой? Или это вообще никогда не влияло на работу?
Мне кажется, что легче. Потому что после развода появляется такая в хорошем смысле дистанцированность.
Только бизнес и ничего личного?
Ну нет, всё равно мы были, есть и будем родными и близкими людьми. Более того, могу сказать, что тандем «режиссер – актриса» чуть ли не сложнее, чем тандем «муж – жена». Потому что в тандеме «муж – жена» многое строится в том числе и на сексе, и на какой-то физиологии. А здесь чисто идеология: союз людей, которые понимают друг друга. Поэтому, конечно, когда появляется дистанция, всё становится намного проще. Ору меньше. Ору меньше — толку больше. Честно. Костя стал мне больше доверять, я думаю. В том числе доверять и большие объемы ролей. Он так или иначе дорожит тем, что в его команде есть несколько человек, которые настолько ему верны, что пойдут на любое безумие. И даже если кто-то потом безумной идеи не поймет и не оценит, они точно знают, что риск оправдан: потому что это круто. Я одна из таких верных ему людей. Поэтому после развода я стала больше удовольствия получать от работы с Костей.
«Содержанки» — кино про жизненные хитросплетения внутри определенного круга. Элитного, назовем его так. Скажи, эти истории реальные или они выдуманы?
Истории реальные. Наверняка это вызовет у кого-то определенную реакцию, хотя я не уверена, что персонажи будут стопроцентно угаданы. Это не люди из телевизора, поскольку речь о мире больших денег, наше кино — о чиновниках и людях бизнеса, а это достаточно закрытый мир. Два-три прототипа там точно есть. Насколько они будут узнаваемы, не могу сказать... Надо понимать, что это не фильм «Красотка» — в нем нет сказочности. Максимально честные диалоги, я бы сказала — бесстыдные. Без купюр: вот как есть в жизни, так и показано. В этом проекте нет художественности, какая обычно бывает в художественных фильмах. Это максимально честное кино. Но в нем и нет назидания «ай-ай-ай, как это плохо». Хотя думаю, что девочкам, которые стремятся к сказочной жизни, посмотреть такое будет любопытно, просто чтобы понимать, куда они лезут.
Каждая всё равно решит, что с ней-то точно ничего плохого не будет.
Не факт. Это картина, в которой вообще нет ни одного положительного персонажа. Все замазаны так или иначе. Наверное, только у меня персонаж, скажем так, наиболее честный по поступкам. Принципиальный и честный. Но и она тоже не белой краской нарисована.
Кого ты играешь?
Я играю следователя — такую амбициозную, молодую и борзую. В связи с произошедшим убийством она сталкивается с миром гламура, начинает в нем крутиться, и ее туда постепенно засасывает. Сначала она его не без интереса изучает: как следователь, с одной стороны, и как женщина, которая оказалась внутри этого мира, — с другой. Ее история такова, что она туда не стремится, но ей начинает это нравиться.