Старуха с бородавкой на щеке каркнула неприятное слово: "перепечь"

VOICEКультура

Очень страшные истории: "Перепечь", Елена Щетинина, Наталья Волочаевская

VOICE публикует лучшие рассказы и повести российских писательниц в жанре хоррора и ужасов. Осторожно, это очень страшно!

Перепечь надо,— сказала старуха, наклонившись над Юрочкой.

Кира вздрогнула и дернула коляску к себе. Двухмесячный сын, которого она с таким трудом убаюкала, сонно заворочался и зачмокал, закряхтел, пискнул — и снова замолчал.

Перепечь,— сурово повторила бабка и, постукивая клюкой, направилась к подъезду. Кира наблюдала за ней, пытаясь унять дрожь в руках,— она никак не могла отпустить ручку коляски, пальцы словно свело судорогой. Старуху она знала — не по имени, в лицо. Сколько Кира себя помнила, та жила в этом подъезде — и всегда, всегда, все эти двадцать пять лет, оставалась такой же — жилистой, сгорбленной, лохматой, с крючковатым носом и бородавкой на левой щеке.

«Ведьма!» — беззлобно кричала ей вслед маленькая Кира, надежно укрытая оравой такой же мелкоты. «Ведьма!» — весело хохотали они, истерично повизгивая, когда старуха грозила им клюкой.

«Ведьма!» — шептались ее школьные подруги, идя к Кире в гости и натыкаясь на цепкий, исподлобья, взгляд с балкона.

Ведьма,— улыбнувшись, сказала она Вове, когда, гуляя с ним под руку, придержала старухе дверь подъезда — а та, что-то прошептав, плюнула им под ноги. Вова ничего не ответил.

Старуха не любила никого — но, справедливости ради, никому и не делала подлостей. Она невозмутимо смотрела на собак, гадящих на клумбы, равнодушно отводила взгляд от пьяных компаний и даже когда у соседей сверху прорвало трубу — всего лишь меланхолично пожелала тем сдохнуть. Правда, через полгода после этого случая соседи внезапно уехали, так что исполнилось ли пожелание, узнать уже было невозможно.

И вдруг эта старуха обратила внимание на Юрочку?

«Ерунда»,— убедила себя Кира. Или убедила себя, что убедила?

Вечером Юрочка никак не мог заснуть. Стонал, вертелся — и едва слышно подвывал. Кира вставала, гладила его по голове, носила на руках — тихонько мурлыкая: «Спи, моя радость, усни». Сын кряхтел в такт песне, захлебывался слюнями и соплями — а потом начал орать. Громко, неудержимо, истошно — он орал на одной ноте так, что у Киры заложило уши. И поэтому она не сразу услышала телефонный звонок.

— А я говорила, что Вова выбрал не ту девушку,— сурово сообщила в трубку свекровь.

Кира скрипнула зубами, но заставила себя улыбнуться.

— Нина Генриховна, что вы,— умильно проворковала она.— Просто у Юрочки что-то болит. — Недоносок ваш Юрочка,— жестко припечатала та.— Я Вове говорила — прежде чем трахаться, своди бабу на анализы. Может, больна чем. — Я не больна! — истерично выкрикнула Кира.

— А что ж выпердыша такого родила? — ехидно спросила свекровь.— Надо было тебя на аборт выпихнуть, надо. — Так поздно уже было,— пролепетала Кира. — Ну так это потому, что таилась все, живот прятала, чуяла, сучка, что добром не кончится. — Да я… — Кира поперхнулась.— Да что вы такое говорите, Нина Генриховна! Это же ваш внук! Я и не собиралась делать аборт!

Даже по телефону было понятно, что свекровь поджала губы.

— Уж лучше никакого внука, чем порченый,— прошипела она. — Да не порченый он никакой, вы что! — Кира с трудом сдерживала слезы.— Ну слабенький немного, ну и что? Ваш Вова тоже часто болеет!

И прикусила язык, поняв, что сморозила что-то не то.

— Часто болеет? — вкрадчиво прошипела свекровь.— Часто болеет, значит? А что же мне ни слова, а? — Но… — пискнула Кира. — Значит, самой умной себя считаешь? Вову к себе переманила, пузом на себе женила — и теперь думаешь, что можешь мне указывать? — Я не… — Так вот, милочка… — В трубке что-то зашуршало, послышался щелчок зажигалки — и свекровь, глубоко затянувшись, продолжила: — То, что твой выкидыш юридически считается моим внуком,— ровным счетом ничего не значит. Я еще поговорю с Вовой, чтобы он тест сделал. Нагуляла ты ущербного своего на стороне — а ему подпихнула. — Я не…

— Молчи и слушай. Мой сын утверждает, что он тебя,— свекровь еле выдавила из себя это слово: «любит»,— но это до первой нормальной женщины. Так что язык засунь куда подальше и не вякай. Может быть, после развода тебе что-то и перепадет. Если я захочу.

— У нас ребенок.— Кира начала закипать.— Нам с Юрочкой по закону положено. — Ну это мы еще посмотрим,— ядовито процедила свекровь и бросила трубку.

Киру колотило еще полчаса. Она жадно, крупными глотками пила воду прямо из фильтра, проливая себе на грудь, на ноги, на пол. Свекровь всегда ненавидела ее: смерила холодным взглядом во время первого знакомства, с поджатыми губами сидела на свадьбе, ни разу не позвонила в роддом и не пришла взглянуть на внука. Ее интересовал только Вова — и то только как вещь, которую используют не по инструкции и которую хотелось бы вернуть назад.

Кира пробовала смириться — занималась аутотренингом, читала в Интернете истории о неадекватных родственниках, чтобы убедить себя, что у нее все, в принципе, сносно,— но получалось плохо. Очень плохо. Никак.

Когда с работы вернулся Вова, она мыла руки. Намыливала земляничным мылом, долго терла друг о друга, смывала густую комковатую пену — намыливала снова, терла, смывала, намыливала, терла, смывала.

— Опять? — спросил Вова, встав в дверях и принюхиваясь к резкой, едкой земляничной отдушке. — Опять,— кивнула Кира.

Намылить, потереть, смыть.

— Я же говорил — не принимай близко к сердцу.— Он отодвинул ее и брезгливо прополоскал кончики пальцев под струей воды.

Намылить, потереть, смыть.

— Не могу,— ответила она.— Не могу. Намылить, потереть, смыть. — Ну и дура,— пожал он плечами и вытер руки о ее футболку.— Есть хочу,— бросил он, выходя из ванной.— Есть чо?

Накладывая ему котлеты, она увидела содранную кожу на своих костяшках — словно только что с остервенением била кого-то. Он тоже заметил.

— Смажь чем-нибудь,— наставительно сообщил, ковыряясь вилкой в еде и стараясь не смотреть на ее руки.— Инфекцию занесешь. И вообще неприятно. — Перепечь,— сказали четко и ясно над ее левым ухом.

Кира дернулась, ударилась виском о кухонный шкафчик, ойкнула — и осела на пол, схватившись за голову.

Вова поморщился и отправил кусок котлеты в рот.

Ночью она дремала в кресле рядом с Юрочкиной кроваткой.

Вова храпел один в постели, вольготно развалившись и сбив одеяло к ногам.

Она то проваливалась в тяжелый, липкий, вязкий сон — то, вздрогнув, просыпалась и терла сухие, саднящие глаза. Юрочка ворочался, вздыхал, чуть постанывал — как всегда. Вова что-то зло бормотал во сне — тоже, впрочем, как всегда. Кира пыталась понять, как все это произошло с ней.

Откуда, почему, как у нее вдруг оказались нелюбящий муж, ненавидящая свекровь — и ребенок, который, кажется, тоже терпеть ее не может? «Нет, нет!» — вдруг испугавшись своих мыслей, хлопнула она себя по губам. Нет, Юрочка просто болеет! Его болезнь — это не отношение к ней, это просто болезнь, а болезнь не может любить или ненавидеть людей, она их просто жрет!

— Нет, нет… — бормотала она, засыпая. Бормотала и слабо шлепала себя по губам.

В детской поликлинике Кира долго ждала своей очереди. Ей было нехорошо — глаза слипались, в ушах звенело, в горле стоял едкий ком. К счастью, Юрочка умудрился уснуть — и Кира краем глаза следила за мамашей слева, ребенок которой орал без умолку. Юра его словно не слышал — у Киры же каждый вопль отдавался где-то глубоко в голове. Лицо младенца шло пятнами — то багровыми, то белыми, он выгибался дугой и сучил сжатыми кулачками — но его мать это словно не волновало: в ее наушниках бухал тяжелый рок, а по губам гуляла блаженная улыбка. Кажется, она даже уснула.

— Пропустить, может,— пробормотал какой-то парень, качающий разом два кулька. — Сиди, благодетель,— одернула его жена и отобрала одного из близнецов.— А то перепечь в самый конец, и до вечера сидеть будем. — Что? — Кира повернула к ней голову. — Что? — с вызовом ответила та.

Младенец слева перешел на хрип — словно заскрипела старая несмазанная дверь.

И тут Кира отчетливо услышала:

— Перепечь, перепечь, перепечь! — раздавалось сквозь уханье басов.

Кира дернулась в сторону, больно вжавшись ребрами в острый подлокотник дивана.

Девушка ошарашенно вынула наушник из уха.

— Перепечь, перепечь, перепечь… — шуршало оттуда.

Девушка озадаченно посмотрела вокруг. Ребенок икнул и резко замолчал — словно выключили пластинку.

— Это… что? — шепотом спросила Кира.— Что вы слушаете? Аудиокнига?

Девушка пожала плечами, достала телефон и лихорадочно застучала пальцами по экрану, обернув руки вокруг замершего младенца.

— Перепечь, перепечь, перепечь! — бесновалось тем временем в наушниках.

Девушка выругалась — и прожала кнопку выключения. Экран почернел.

— Перепе-е-е-е-е-ечь! — язвительно продолжили петь наушники.

Сегодня Юрочка почти и не плакал — видимо, урыдался за вчерашний вечер. Сипел, кряхтел, куксился, пускал слюни — но не орал. Кира взволнованно перечислила педиатру все симптомы — даже немного сгущая краски,— но тот лишь пожал плечами. Осмотрел, ощупал, измерил, даже понюхал — здоров ваш сын, мамаша, зря мое время тратите. Попейте успокоительное, что ли. Ну и у психиатра проверьтесь — а то, не ровен час, из окна выйдете.

Домой Кире идти не хотелось. Ей казалось, что стоит вернуться в квартиру — и там ее обязательно подстережет звонок свекрови, и разрыдается, корчась от боли, Юрочка — а потом придет Вова и скажет, что любит, поцеловав в щеку холодными губами. А потом наступит ночь, и придет завтра, и снова, и снова, и снова…

Она сидела около дома и качала коляску, наслаждаясь покоем и сопением Юрочки.

— Перепечь,— услышала она за плечом тихий шепот.

Кира вздрогнула, дернула к себе коляску, оглянулась. Ничего и никого. Лишь ветер шевелил ветки облезлых кустов.

— Кто тут? — негромко спросила она — скорее чтобы успокоить себя. Ответа не было.

Кира закрыла глаза, глубоко вдохнула, на выдохе открыла их — и поперхнулась. Перед ней сидела кошка. Трехцветная, пушистая, откормленная. Кошка не смотрела на Киру. Она пялилась на коляску — напряженно, не мигая, вздернув уши торчком. Кира зажмурилась — с силой, до боли, до белых и алых пятен под веками.

— Перепечь! — послышалось ей снова, на этот раз спереди. Точно оттуда, где сидела кошка.

Кира сглотнула ставшую вязкой слюну.

— Кисонька-мурысонька.

Сердце у Киры заколотилось так, словно кто-то пытался выломать дверь изнутри грудной клетки — плечом, с ноги.

— Где была?

Голос показался ей знакомым. Еще крепче ухватившись за ручку коляски, словно это могло ее защитить, она открыла глаза.

— А подглядывать нехорошо.— Старуха соседка с бородавкой на щеке стояла рядом с кошкой и укоризненно качала косматой головой.

Кошка потянулась, зевнула и начала умываться. Величавое спокойствие кошки передалось Кире — все вдруг обернулось для нее наивным сумасшествием старухи.

— Кисонька-мурысонька,— повторила старуха, на этот раз строго.— Где была? — Коней пасла,— вдруг хрипло ответила кошка. Кира ахнула, съежившись. Ноги в одно мгновение стали ватными, руки задрожали. Безумие…передается?

— Где кони? — спросила старуха. — За ворота ушли.— Кошка перестала умываться и выгнула спину, потягиваясь. — Где ворота?

Кошка ответила не сразу — начала судорожно дергать головой и шеей в попытках сблевать.

— Где ворота? — нетерпеливо повторила бабка. Кошка засипела, закашляла — и выхаркнула огромный черный клубок волос. Кире вдруг показалось — человеческих. Женских.

— Огонь сжег,— продолжая откашливаться, ответила кошка. — Где огонь? — Вода залила. — Где вода? — Быки выпили. — Где быки? — За гору ушли.

Это была какая-то детская присказка — да, именно так, Кира когда-то слышала ее! Бабка и кошка перебрасывались вопросами и ответами как мячиком, ведя свою странную, безумную игру. Слова булькали — смысл ускользал. Кире казалось, что ее баюкают, баюкают, баюкают, веки тяжелели, мысли становились вялыми и неповоротливыми.Она пыталась бороться с этим сном — нельзя спать, нельзя, нельзя, Юрочка тут, вдруг что случится с Юрочкой?

— Где гора? — Черви выточили.

Юрочка закряхтел, недовольно заворочался — и Кира очнулась ото сна.

— Где черви? — Простите! — перебила ее Кира.— Простите… она что… разговаривает?

Старуха повернулась к ней и улыбнулась. Кира вздрогнула — на секунду ей показалось, что зубы у бабки были длинными — слишком длинными, длиннее, чем у… людей,— и сейчас втягивались, укорачивались прямо на глазах.

— И подслушивать нехорошо,— сказала старуха и погрозила желтым скрюченным пальцем.— Не-хоро-шо…

А потом развернулась и пошаркала в подъезд. Кира проводила ее долгим растерянным взглядом. Деменция? Но… она же тоже это все слышала? Или то был сон?

— Сон? — спросила она, поворачиваясь к кошке.

Кошка вытянула лапы перед собой, выпустила когти и пробороздила ими асфальт.

И тот вскрылся. Как какой-то гнилой, почерневший фрукт, как обивка на старом заплесневевшем диване — каждая борозда лопалась и обнажала жирные, вязкие битумные внутренности. А потом полезли черви.

Размером с Юрочкин палец, полупрозрачные, пульсирующие алым и багровым, они расползались из-под когтей кошки и оставляли после себя кровавые следы. Черви копошились, клубились, связывались в тугие узлы и снова расправлялись, судорожно подергиваясь.

Кира брезгливо ахнула.

Черви замерли. А потом медленно, словно исполняя причудливый танец, выпрямились, вытянулись — и поползли к Кире. Точнее — на Киру. Будто какая-то призрачная, полупрозрачная, пульсирующая алым и багровым армия, они шли на нее — упорно, бесстрастно, неумолимо.

Кира взвизгнула, вскочила — и бросилась к подъезду, волоча за собой коляску. Юрочка проснулся и захныкал — с каждой секундой все громче и громче. Замок домофона заело — Кира дергала его с остервенением: ей казалось, что холодные, липкие черви вот-вот коснутся ее ног, обовьют их — и поползут все выше, выше и выше…

— Утки склевали,— захихикали ей в спину. Кира обернулась.

Червей не было. Только кошка сидела — теперь уже на лавке — и нагло ухмылялась. Затем она облизнулась, оставив на усах кровавый след.

— Квартира восемьдесят три,— сказала кошка.— Должна помнить.

fa22233f1e142ae8942c29ec90ec1faf.jpg

Кира стояла в подъезде, прижавшись лбом к холодной стене. Юрочка молчал, будто затаившись. Хотя было бы лучше, если б он плакал. Плакал — и изгонял из Кириной головы воспоминания.

Да, она должна была помнить. И помнила. Пусть даже смутно, обрывками — но помнила.

Орава мелких пигалиц, стоящая у двери с потускневшими цифрами 8 и 3. Сдавленный хохот. Громкое, демонстративное фуканье. И она, тогда — сколько? — шести или семилетняя? — поднимающаяся с корточек и оправляющая платье.

А потом резко распахнувшаяся дверь. И злобный взгляд. И визг — восторженный, радостный визг разбегающейся оравы. И рука, цепко схватившая ее за ворот. А потом тряхнувшая так, что новенький сандалик попадает прямо в свежую какашку, так старательно уложенную на полу перед дверью. И испуг — что попадет дома от мамы. И злой, отчаянный крик прямо в сморщенное старушечье лицо. И омерзительные слова, вылетающие с этим криком,— слова, услышанные от пьянчуг у магазина. И разжавшаяся рука. И бег вниз по лестнице — туда, где ждут подружки. И тихое шипение в спину: «Коготок увяз…»

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Читаем отрывок из нового романа Виктора Пелевина «Transhumanism Inc.» Читаем отрывок из нового романа Виктора Пелевина «Transhumanism Inc.»

Фрагмент из нового романа-антиутопии Виктора Пелевина

РБК
Почти пирожное Почти пирожное

Фрукты и ягоды с самым высоким содержанием сахара

Лиза
Блондинка без прикрас: за что все так ненавидят фильм про Мэрилин Монро Блондинка без прикрас: за что все так ненавидят фильм про Мэрилин Монро

Почему байопик о Мэрилин Монро заставил дрожать от гнева критиков?

VOICE
Лучшие киносцены секса в автомобиле по версии редакции MAXIM Лучшие киносцены секса в автомобиле по версии редакции MAXIM

Если ты посмотришь эти фильмы с девушкой и она не заведется, сдавай ее в ремонт

Maxim
Как выглядели обложки женских журналов в самые сложные времена Как выглядели обложки женских журналов в самые сложные времена

Женские журналы служили своим читательницам даже в самые темные времена

VOICE
Дворцы Его Величества: полный гид по недвижимости Карла III Дворцы Его Величества: полный гид по недвижимости Карла III

Новый британский монарх уже успел получить наследство

Forbes
Как вылечить хроническую боль в спине? Ответ ученых! Как вылечить хроническую боль в спине? Ответ ученых!

Индивидуальная терапия и психотерапия — как вылечить боль в спине

ТехИнсайдер
Текст должен быть событием: кто такая Анни Эрно, получившая Нобелевскую премию по литературе Текст должен быть событием: кто такая Анни Эрно, получившая Нобелевскую премию по литературе

Почему тексты нобелевского лауреата Анни Эрно могут казаться слишком личными

Правила жизни
Ценный кадр Ценный кадр

Как стать таким сотрудником, которого не уволят даже в кризис

Добрые советы
Очень страшные истории: Очень страшные истории:

Cтеклянный глаз разрушенного завода блестит на солнце

VOICE
Безумно богатые русские: как олигархи объясняют свой успех талантом, умом и генетикой Безумно богатые русские: как олигархи объясняют свой успех талантом, умом и генетикой

Отрывок из книги «Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии»

Forbes
Белые пятна и еще 5 признаков того, что твоим ногтям нужна передышка от лака Белые пятна и еще 5 признаков того, что твоим ногтям нужна передышка от лака

Нужно ли иногда давать ногтям «подышать»?

VOICE
Суп для Мазарини Суп для Мазарини

Франция. Луковый суп – последнее блюдо кардинала

Вокруг света
Как заниматься сексом с максимальной пользой Как заниматься сексом с максимальной пользой

Может ли секс быть ресурсом?

Psychologies
Три правила завтрака, которые помогут вам чувствовать себя бодрым и улучшат внимательность Три правила завтрака, которые помогут вам чувствовать себя бодрым и улучшат внимательность

Начинать свой день нужно с правильных продуктов.

ТехИнсайдер
Два по пятьдесят: истории любви длиною в жизнь Два по пятьдесят: истории любви длиною в жизнь

Фотограф Лорен Флейшман встретилась с нью-йоркскими семейными парами

Правила жизни
Вино для друзей Вино для друзей

Российские виноделы меняют вектор экспортных поставок

Агроинвестор
9 токсичных привычек, из-за которых слабеют тело и дух 9 токсичных привычек, из-за которых слабеют тело и дух

Как справиться с вредными привычками

Maxim
Как правильно реагировать, если близкий человек манипулирует своим здоровьем Как правильно реагировать, если близкий человек манипулирует своим здоровьем

Как правильно реагировать, если близкий человек манипулирует своим здоровьем?

Psychologies
9 книг о нацистской Германии 9 книг о нацистской Германии

Книги, авторы которых пытались осмыслить историю Третьего рейха

СНОБ
Женская лига: как самые богатые владелицы команд меняют американский футбол Женская лига: как самые богатые владелицы команд меняют американский футбол

Как женский взгляд меняет американскую футбольную лигу

Forbes
Что читать, если вы слишком тревожны? Фрагмент книги Роланда Паульсена «А вдруг?...Тревога: как она управляет нами, а мы — ею» Что читать, если вы слишком тревожны? Фрагмент книги Роланда Паульсена «А вдруг?...Тревога: как она управляет нами, а мы — ею»

Отрывок из книги «А вдруг?...» — актуального и злободневного нонфикшна о тревоге

Правила жизни
Ссыльная и филантроп: история женщины, чей портрет Австралия увековечила на банкноте Ссыльная и филантроп: история женщины, чей портрет Австралия увековечила на банкноте

Ее история удивительна, но не уникальна

Forbes
Лукерья Ильяшенко: Лукерья Ильяшенко:

Лукерья Ильяшенко — о любимых ролях, стремлении к свободе и необычном имени

Караван историй
Без паники. Как справиться с тревожностью и упадническим настроением Без паники. Как справиться с тревожностью и упадническим настроением

Что такое упадническое состояние, а главное, как от него избавиться

Лиза
14 секретов долгого брака — узнайте, как живут счастливые пары 14 секретов долгого брака — узнайте, как живут счастливые пары

Секрет долгой и счастливой семейной жизни — делать то, что важно для вас двоих

Psychologies
Как питаться в стрессе: принципы полезной диеты — узнайте выводы ученых Как питаться в стрессе: принципы полезной диеты — узнайте выводы ученых

Как правильный рацион может помочь пережить стресс

Psychologies
Продолжение истории матери, которая все делала по правилам Продолжение истории матери, которая все делала по правилам

Что получится, если соблюдать все рекомендации «для хороших родителей»

СНОБ
Тихие убийцы любви: 8 токсичных мыслей для отношений Тихие убийцы любви: 8 токсичных мыслей для отношений

Как научиться замечать токсичные мысли в отношении любимого человека?

Psychologies
Вот-вот состоится премьера Omoda C5. Ловите несколько интересных фактов о новинке Вот-вот состоится премьера Omoda C5. Ловите несколько интересных фактов о новинке

Chery Omoda C5: почему название такое странное и как у машинки с безопасностью?

ТехИнсайдер
Открыть в приложении