По ребристому покрытию палубы тянулся подсыхающий кровавый след

Наука и жизньКультура

Свет звёзд о четырёх лучах

Елена Ворон

Иллюстрация Майи Медведевой

По ребристому покрытию палубы тянулся подсыхающий кровавый след. Не капли, а мазки — истекающий кровью человек полз так же, как я. Вот он какое-то время лежал, и здесь натекли лужицы; а вот, похоже, катался, и тут палуба щедро измазана красным, на переборках — частые брызги. Время автоматической уборки ещё не пришло, роботы-уборщики объявятся позже. Кровь смоют, вещи соберут…

Меня подбросило; рука метнулась к аптечке на бедре. Стимулятор! Я пересчитал на ощупь тельца ампул — не всадил ли дозу раньше, в беспамятстве. Все ампулы на месте; хорошо.

Безотказное средство подействовало.

— Джан Хелла! — позвал я. — Ты живой?

Ни звука. Я ринулся по следу. На вид крови много, но это не смертельные раны: не из артерий хлестало и не тёмная венозная кровь текла. Так могли сочиться неглубокие порезы; только их было не счесть.

Я обнаружил его за изгибом коридора. Курсант миновал дверь в медотсек и уполз дальше, в помрачённом сознании. Голый, в красных разводах, он лежал ничком, уткнувшись лицом в согнутую в локте левую руку, а правую выбросив вперёд, цепляясь за покрытие палубы. Шевелюра на затылке потемнела и слиплась, кожа была сплошь в крови и мокро блестела. Меня замутило, когда я разглядел вырезанные на теле десятки звёзд о четырёх лучах.

Пульс я нащупал — курсант был жив. Он дёрнулся, ощутив на шее мои пальцы, думал приподняться, но я цыкнул на него, и он затих.

Я хлопнул ладонью по двери медотсека, позвал Барса, снова хлопнул и покричал. Не слышит? Не может открыть? Думает, что нельзя, раз они с Шайтаном под арестом?

Собрав раскиданные вещи, я вернулся и подошвой курсантского ботинка гулко отстучал сигнал SOS. Дверь открылась. Стоя в залитом голубоватым светом тамбуре, Барс покачивался, взгляд был мутный, бессмысленный. Его тоже крепко шарахнуло.

— У нас раненый, — проговорил я отчётливо.

Взгляд прояснился, и ксенобиолог уверенно стал на ноги. Выглянул в коридор, увидел курсанта. Изменился в лице.

— Заноси.

Отдав Барсу собранную одежду и обувь, я приподнял мокрое от крови тело. Невысокий и тонкий, Айвер Джан Хелла показался неожиданно тяжёлым; после психоудара галлуней сил у меня было до безобразия мало. Пятясь, я потащил его в медотсек. Порезы на плечах и спине закровоточили обильнее, потекли дружные красные струйки. Курсант зашипел сквозь зубы — не ругался, а так, вдохнул.

В медотсеке «Теймара» три палаты: общая, реанимация и хирургия. Шайтан находился в реанимации, дверь туда была закрыта.

Пока я возился, затаскивая курсанта внутрь, Барс приподнял ему голову и посмотрел лицо. Внутри у меня тревожно кольнуло. Я-то лица не видел. И глаз. Глаза у парня целы?

Барс включил аппаратуру. Одна из лежащих на палубе медкапсул засветилась огоньками, в прозрачной крышке заклубился серый туман.

— Укладывай, — велел ксенобиолог, вкалывая себе стимулятор.

Удобно, когда капсула находится под ногами и раненого не нужно взгромождать наверх. Умная крышка поднялась и стала стоймя. Я затащил курсанта на упругий матрас; кровь стекала на белую поверхность и тут же впитывалась, исчезая без следа. Барс опустил крышку. Индикация перемигнулась, серый туман разжижился. Бодрой россыпью светились зелёные огоньки, среди них затерялся десяток тревожных жёлтых.

— Потерпи, — сказал Барс, — я тебя немного поверну.

Капсула приподнялась, и курсанта перевернуло лицом к врачу. Крови на груди и животе не было, на коже — ни одного пореза. Вот только… Я стиснул зубы. На лице были вырезаны две четырёхлучевые звезды, их боковые лучи встречались на переносице. Из центров этих кровавых звёзд мрачно смотрели карие, с золотыми искрами, глаза.

— Радуйся, что фасад тебе не попортили, одну заднюю стену, — сказал ксенобиолог.

— Я радуюсь, — буркнул Айвер Джан Хелла. — Прямо пляшу.

— Молодец. — Барс опустил его лицом вниз, поколдовал над консолью управления и обернулся ко мне. — Серый, ты бы тоже прилёг. Выбирай любое место. — Он обвёл рукой полдесятка капсул, ожидающих своих пациентов.

— Нет, — отказался я в суеверном страхе: не хватало мне на больничной койке валяться.

— Тогда сядь, не маячь.

Я поднял одну из капсул с палубы и уселся. Откинуться назад было нельзя, чтобы не упереться спиной в ставшую вертикально крышку — основной элемент оборудования. Аппаратура в крышке тонкая и чувствительная, и приваливаться к ней — преступление.

Ксенобиолог болезненно морщился. Он всегда переживает, если кому-то из нас требуется медицинская помощь. Сквозь затуманенную крышку я видел: кровь с кожи курсанта исчезла, края порезов сомкнулись, звёзды были обозначены тонкими розовыми линиями. Скоро и они пропадут.

— Камера это фиксирует? — спросил я, наблюдая за исчезновением звёзд.

— А как же. Вся информация — у тебя в рубке.

— Чего? — ворохнулся Айвер Джан Хелла. — На кой ляд в рубке мои виды?

— В Генштаб отправлю.

— Командир!!! — взвыл бедолага курсант. — Скажи, что ты пошутил!

— Галлуни оставили послание к Земле, — ответил ему Барс, — и оно должно уйти по назначению.

— Вот чёрт!

— Я ж тебе говорил: радуйся…

— Я радуюсь! — заорал курсант из-под крышки так, что по отсеку гул пошёл. — Всё, хватит! Открывай этот гроб, и я вылезу!

— Чему вы радуетесь, господа? — неожиданно спросил знакомый голос.

Я вскочил. Айвер Джан Хелла попытался зарыться в свой матрас, но не сумел. Барс двинулся к Шайтану, который явился из реанимационной палаты и стоял, цепляясь за переборку. То есть не стоял, а неудержимо сползал вниз — бледный до синевы, чуть живой. Кинувшись, я едва успел его подхватить и удержать. Мой друг был не в форме разведчика, а в мягком уютном костюме, который совсем не походил на больничный и сгодился бы для домашнего отдыха.

— Тебе кто разрешил вставать? — сердито начал ксенобиолог.

— Серый, помоги, — попросил Шайтан. — Надо взглянуть на послание.

Я подвёл его к курсанту. Затуманенная крышка сияла зелёной индикацией, лишь два последних жёлтых огонька вяло помаргивали, всё больше ударяя в зелень. Айвер Джан Хелла застыл, как мёртвый. Исчезающие розоватые звёзды покрывали его тело от загривка до щиколоток.

— Барс, убери эти спецэффекты, — распорядился Шайтан. — Я сквозь них не вижу.

Ксенобиолог поднял крышку. Система протестующе вякнула, огоньки затрепетали, сразу вернулось с полдесятка жёлтых. Шайтан стоял, пошатываясь, и рассматривал галлуньскую резьбу по коже. Я поддерживал его и прислушивался к дыханию — неровному, трудному. Плохи наши дела.

— На морду лица полюбуйся, — раздражённо подсказал не простивший своевольства Барс.

Шайтан сел на корточки. Велел:

— Посмотри на меня.

Курсант повернул голову. На лице порезы сохранились лучше — или, если угодно, хуже заживали. Золотистая кожа даммианина потускнела и приобрела серовато-жёлтый цвет.

— Продолжай, — сказал Шайтан Барсу. — Серый, будь другом…

Я помог ему добраться до «моей» капсулы; он с нарочитым удовольствием повалился на матрас, блаженно вздохнул. Я устроился у него в ногах.

— Это, конечно, послание, — заговорил Шайтан, передохнув. — Но не галлуньская тайнопись. Рисунок звёзд не упорядочен, их число не кратно четырём. Грубые, торопливые порезы. Больно было? — обратился он к курсанту.

— Терпимо.

— Ты не бравируй, а дело говори. Я спросил: больно?

— Зверски, — признал Айвер Джан Хелла. — Они резали и чем-то поливали. Простые порезы так не болят.

— Оч-чень серьёзное послание, — сделал вывод Шайтан. — Скажи: ты кричал?

— Ну…

— Курсант Олли! — рявкнул наш ксенопсихолог. — Жизни не хватит от тебя толку добиться. Отвечай.

Айвер Джан Хелла чуть не сел в своей капсуле. Вовремя вспомнил, что он под крышкой, и опять вытянулся на матрасе. В голосе зазвенела мощная сталь, как будто он уже командовал астроматкой и делал разнос своим офицерам.

— Сначала — не кричал. Назло. А потом…

— Стой. Почему назло?

— Потому что они скрипели: «Деть, плачь»! Я им не деть! И плакать не стану!

— Ясно. Дальше.

— За лицо взялись, сволочи. И в глаза плеснули… Я решил: выжгло. Вот тут не сдержался, заорал.

— И тогда они отвязались, — закончил Шайтан за курсанта.

— «Деть, плачь», — повторил я. — Джан Хелла, им только этого и надо было. Забыл, как нас хвалили? «Хорошие дети, покорные, шёлковые».

— Серый! — рассердился Шайтан. — Из тебя тоже надо клещами вытягивать? Рассказывай.

Я поведал о встрече с четвёркой галлуней возле рубки, затем описал тех двоих, которые явились оставить «послание», и под конец рассказал про убитый экипаж из шестнадцати лашей.

— Галлуни утверждают: это не их работа. Якобы кто-то другой желал бросить на них тень.

Мой друг покачал головой.

— Это свои. Так же, как с нами. Одни говорят: «Деткáм нет вреда», а другие младшего мучают.

— Зачем?

— Вероятно, нас предупреждают: «Не ищите союза с галлунем».

Мы примолкли. Шайтан набирался сил; Барс потирал подбородок, стараясь успокоиться; курсант затих под россыпью зелёных огоньков.

— А что они сейчас делают с пленными? — спросил я, размышляя вслух.

Шайтан вскинулся.

— Даже не думай! У тебя приказ Вадима: ничего не предпринимать.

Дим-Палыч приказал не геройствовать и не вести боевых действий, но я не стал спорить. Важно другое: с галлуней станется подготовить основное «послание» у себя на борту, а здесь, на «Теймаре» — всего лишь его подкрепить. Упрямец Джан Хелла особо и не пострадал бы, покорись он сразу и взвой от первых же порезов. А наши разведчики? Как их пытают?

— Серый, — лязгнул Шайтан, — ты помнишь, к чему приводит невыполнение приказов?

— Генка, не шуми. Тебе нельзя волноваться, — вмешался Барс — добрый доктор.

— Я не…

— Ты орёшь на командира корабля.

Обезоруженный Шайтан улыбнулся.

— Серый, я ведь на тебя не орал? Я сегодня вообще не в голосе… Ребята, послушайте. Галлуни стащили кость, которой подавятся. Одним Димкой уже нетрудно поперхнуться. А с ним ещё Медведь, три бойца и все остальные. Жаль, меня там нет, — закончил он огорчённо.

— За что тебя пытались убить? — спросил я.

— Вот уж не могу сказать. Не за что. По ошибке?

Ладно, вопрос с покушением отложим на потом.

— Зачем ты встречался с адмиралом Брюэлем? И рванул на Даммиану?

Шайтан медлил, обдумывая ответ. Чтобы дать ему время, я перескочил на другое:

— Кстати. Айвер Джан Хелла, ты ведь привёз копию программы. Где она?

— В кармане кителя… была. — Из-под крышки блеснули золотые искры в карих глазах. — Командир, можно я наконец отсюда вылезу?

— Барс, можно ему наконец оттуда вылезти? — переадресовал я вопрос.

— Если господин торопыга желает ходить со шрамами на лице, пусть лезет, — отозвался ксенобиолог едко. — Останутся две белые звезды на сияющем золоте кожи.

— Да вы поэт, господин капитан, — вздохнул курсант.

К этому времени мой друг подготовился с ответом.

— В Генштабе есть дверь, которую я открываю ногой. Дверь в приёмную комфлота. А к Брюэлю попасть не так-то просто. Я понадеялся на удачу и пошёл к Славко. Думаю: подожду с ним в приёмной, мало ли кто придёт. И точно. Через пару минут заходит господин адмирал. Как бы случайно завернул. Но можете поверить: он ждал, когда я появлюсь. И пришёл со мной повидаться.

— О чём вы говорили? — не утерпел Айвер Джан Хелла.

— О жизни. О галлунях, о даммианской школе пилотов. Обо мне и нашей группе.

— Зачем адмиралу?.. — начал я, удивлённый.

— Он меня вроде бы экзаменовал на профпригодность. А я его прощупывал на предмет лояльности. Так вот: адмирал умён и совершенно безжалостен. И предан Земле до фанатизма.

Я порадовался за курсанта: его отчим — не предатель.

— Однако на Даммиану ты помчался. Зачем?

Шайтан улыбнулся. Не просто улыбнулся — расцвёл.

— Желание женщины — закон для офицера, — заявил он. — Надюшка впервые увидела настоящего даммианина. Когда мы с господином курсантом по дальсвязи общались. Писку было — ой. «Какой красивый дядя! Самый красивый на свете! Только папа Гена лучше!» — Он так удачно изобразил дочь, что мы с Барсом покатились со смеху. — Я сказал: есть целая планета, населённая такими золотыми людьми. Ну, ей загорелось! Мы и полетели смотреть на чудеса.

— Даша разрешила? — уточнил я, размышляя: уж не похитил ли Шайтан ребёнка?

— Представь себе, да. — Он ощетинился. — Со мной бывает трудно спорить.

— С тобой вообще бывает трудно, — справедливо заметил Барс. — Генка, ещё раз: ты получил официальное разрешение матери?

— Получил, — отрезал Шайтан. — Я не идиот — похищать Надьку. Чтоб мне потом суд запретил с ней встречаться.

— Нам прислали видео, как вы развлекались, — сказал я.

— Что? — Он подскочил. — Видео? Какого чёрта?!

— Видео с камер наблюдения на Даммиане. Славко прислал по моей просьбе. Я разбирался, за что тебя хотели убить.

— Разобрался?

— Нет.

Шайтан притих, тяжело дыша. Зря мы разговоры разговариваем; лучше бы он спокойно отлёживался.

— Господин капитан-лейтенант, — под крышкой медкапсулы опять вспыхнули золотые искры, — вы поинтересовались нашей школой?

— Да, господин курсант, — с преувеличенной любезностью отозвался наш ксенопсихолог. — Я самолично её посетил.

Айвер Джан Хелла наблюдал за ним из-под крышки, словно хищный зверь — из логова.

— Как вам показалась школа? Особенно мой курс?

— Очень хорошая школа. И достойный курс. Я не заметил никаких… м-м… отклонений. В меру бесшабашные, нагловатые, знающие себе цену пилоты.

— Но ты не видел их в деле, — возразил я. — Программа отложенного убийства не проявила себя при кратких встречах в коридоре.

— Не проявила, — согласился мой друг. — И я не уверен, что она существует.

— Я не солгал! — лязгнул сталью командный голос.

— Верю, — сказал Шайтан и попросил: — Серый, посмотри в его кителе. Если галлуни себе не прибрали.

Прощупав карманы, я выудил карту памяти, с которой Айвер Джан Хелла примчался на «Теймар». Стандартная кроха, без дополнительной защиты корпуса; можно было и чем получше озаботиться.

— Оно? — Я предъявил её курсанту. — Не подменили?

— С виду — нет.

Я вручил опасное сокровище Барсу.

— Глянь, что тут записано лишнее. По идее, это симулятор боя нашего пилота с чужим разведчиком. А по сути — очередной вид психооружия.

Ксенобиолог покривился.

— Серый, ты хоть понимаешь, о чём речь? Если что и было, оно самоуничтожилось.

— Следы поищи.

— Поищу. — Барс направился в реанимационную палату. — К твоему сведению, тут медотсек разведывательного корабля, а не исследовательский центр.

Он исчез, и надолго. Мы ждали. Измученный Шайтан дремал, Айвер Джан Хелла маялся под крышкой.

— Командир, — не выдержав, взмолился он, — можно я про Славко расскажу? Как его из вашей группы попёрли.

— Давай, — пожалел я курсанта. — Только в лицах не изображай — Шайтан спит.

— Я тихо, — пообещал он и с удовольствием начал: — Это было давно — когда шла война с хатти-катт. Славко первый год летал, в службе безопасности. Боец, он же пилот, он же мастер на все руки. И ещё он немного учился на ксенопсихолога. Однажды они возвращались с задания — и напоролись на хатти-катт. На большую летающую крепость. — В звонком голосе, который курсант честно старался приглушить, зазвучало благоговение. — Ты представляешь, да? Твой «Теймар» — и эта громадина.

Я представлял. Против большой летающей крепости хатти-катт у земного планеторазведчика нет ни единого шанса. И против малой — тоже.

— Хатти мог его прихлопнуть одним плевком, — продолжал Айвер Джан Хелла. — Но нет: решил брать в плен. А ваш командир пустился убегать.

— «Теймар» не может убежать от хатти-катт. Их крепость превосходит нас…

— Ну да! — подхватил курсант. — Но он не через верх побежал, а понизу запрыгал. Из потока в поток, под крестами, да петлями, да кувырком. Не всякий военный пилот так сумеет. А тут — планеторазведка.

— Второй сорт, — подсказал я не без горечи.

— Я не говорил «второй сорт». Ваш командир — пилот экстра-класса. И он неспроста надеялся обскакать хатти-катт. Рассчитывал, что хатти надоест гонка и он оставит дичь в покое. Но тот сообщил, что рассматривает действия «Теймара» как вооружённое сопротивление, поэтому возьмёт экипаж в плен, а корабль расстреляет. Все знали: слову хатти-катт можно верить. Корабль уничтожат. Однако никто не знал, каково у них в плену. В то время ещё ни один человек не вернулся.

Правильно, думал я. Хатти-катт вернули пленных землян только после заключения мирного договора. А нам возвращать было некого: гордые воины с Хатти-Катт-Вэй в плен не сдавались.

— Командир решил использовать последний шанс. Он хотел нырнуть под крестом и уйти вбок и назад, в малый «ловчий садок». И там отсидеться, покуда хатти не проскочит мимо. Крепость не могла сдать назад тут же. Пока хатти сообразит, где разведчики, да пока развернётся — они бы уже утекли.

Я поразился. Мне доводилось нырять с Дим-Палычем «под крестом» — под перекрестьем несущих потоков; врагу такого не пожелаешь. Но чтобы при этом уйти «вбок и назад», иными словами, рвануться навстречу пересекающему твой путь потоку и в нём пересидеть беду, — о подобном я даже не слышал.

— Командир предупредил экипаж: придётся туго. Но вслух не сказал, что именно будет. Ну, чтоб до хатти-катт не донеслось; вдруг он у себя слышит? А Славко, не будь дурак, сообразил, подхватился — и в катер. Командир ему: «А ну назад!» Но Славко же учился на ксено-психолога. Вот и влетел на борт с безумной идеей. Командир снова: «Отставить! Не смей!» А Славко не послушал. Ушёл с «Теймара» — да и встал, поперёк потока растопырился, хатти-катт поджидает. Тот прибыл. Глядь — корабля нет, один катер. Хатти: «Сдаёшься?» А Славко, ксенопсих недоделанный, в ответ как завоет! На хатти-каттском языке. Сейчас-то известно, как разговаривать, а тогда лишь на общем балакали. Короче, он чужака ошарашил, а потом давай его стыдить. Дескать, что ж ты, великий воин, за малюткой гоняешься? У тебя вон какая большая крепость, экипаж — сотни воинов, а у нас — тринадцать человек в малой скорлупке. И мы — планеторазведка, ни с кем не воюем. Зазорно великому воину мирных разведчиков в плен брать… В таком роде плёл. Хатти-катт слушал, слушал. А потом Славкин катер пинком отбросил — да и был таков. И «Теймар» догонять не стал, усовестился.

Айвер Джан Хелла закончил рассказ. Золотые искры в глазах блистали ярче индикации на крышке его капсулы. Я не знал, верить или нет — и всему ли верить. Да и Шайтан, который давно проснулся и молча слушал курсанта, как-то так жмурился…

— Джан Хелла, не пойму: где ты приврал?

— Нигде. Честно!

— Так сказано было: Дим-Палыч погнал Славко из группы. За что?

— За невыполнение приказа. Я ж говорил…

— Я слышал. Крики «Назад!», «Отставить!» и «Не смей!» Но, по твоим словам, Славко летал с группой меньше года. В таком случае у него не было полного доступа к полётам. Он не мог покинуть «Теймар», если в рубке сидел командир, который не дал разрешения. А раз он ушёл — значит Дим-Палыч ему позволил. Давай Шайтана спросим. Я правильно рассуждаю?

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Немирное «земледелие» Немирное «земледелие»

Как работает система залпового минирования

Популярная механика
Всего два дня отсутствия здорового сна могут заставить человека чувствовать себя на годы старше Всего два дня отсутствия здорового сна могут заставить человека чувствовать себя на годы старше

Недосып прибавляет к ощущаемому возрасту человека почти 4,5 года

ТехИнсайдер
«Кладовые солнца» калужской земли «Кладовые солнца» калужской земли

Болота. Много или мало их в России?

Наука и жизнь
Александр Коршунов: «Вдохновение должно приходить в назначенное время» Александр Коршунов: «Вдохновение должно приходить в назначенное время»

Режиссер Александр Коршунов — о новом спектакле и театре «Сфера»

Монокль
Секрет куличков Секрет куличков

В мае оттуда доносился потрясающий хор прудовых лягушек

Наука и жизнь
Что делать, если посудомоечная машина не сливает воду Что делать, если посудомоечная машина не сливает воду

Случаи, почему течет посудомойка, а также способы, как это исправить

CHIP
Магия математики Магия математики

Как найти Х и зачем это нужно

kiozk originals
Старикам везде у нас почет Старикам везде у нас почет

Самые уважаемые автомобильные марки в современной России

Автопилот
Цифровое бессмертие Цифровое бессмертие

Sensorium Galaxy – VR-платформа, которая способна преобразить нашу жизнь

Популярная механика
За что держаться, когда думаешь, что мир рушится: концепция антихрупкости За что держаться, когда думаешь, что мир рушится: концепция антихрупкости

Что такое концепция антихрупкости, которая помогает выстоять?

VOICE
Хороший тон Хороший тон

Как добиться эффекта идеально гладкой сияющей кожи с помощью тональных средств

Лиза
6 фильмов о дружбе, одержимости и соперничестве между женщинами 6 фильмов о дружбе, одержимости и соперничестве между женщинами

Фильмы, где связанные узами женщины переживают кризис идентичности

СНОБ
Два аспида не поделили червягу Два аспида не поделили червягу

Исследователи стали свидетелями битвы за добычу между двумя коралловыми аспидами

N+1
Берегли вещь для особого случая? Используйте ее прямо сейчас! Берегли вещь для особого случая? Используйте ее прямо сейчас!

Выясняем, почему мы не используем то, что приобрели, и как с этим справиться

Psychologies
Мне нужны твои камбэки: чем хороша французская драма «(Не)бывшие» с Гийомом Кане? Мне нужны твои камбэки: чем хороша французская драма «(Не)бывшие» с Гийомом Кане?

почему стоит смотреть новую драму Стефана Бризе «(Не)бывшие»?

Правила жизни
Вороны-свистуны не унаследовали интеллект матерей Вороны-свистуны не унаследовали интеллект матерей

Когнитивные способности птенцы воронов-свистунов не наследуют от своих матерей

N+1
У дуэли женское лицо У дуэли женское лицо

«Первая дуэль»: костюмная драма о фехтовальщиках и суфражистках

Weekend
Мыслю, значит, существую Мыслю, значит, существую

Футуролог о сильном искусственном интеллекте

Цифровой океан
Как поддержать себя во время стресса: 4 шага Как поддержать себя во время стресса: 4 шага

Мы можем развить устойчивость к негативным факторам окружающей среды

Psychologies
На Петровке по-французски На Петровке по-французски

Изысканный «кружевной» интерьер в самом сердце Москвы

SALON-Interior
Жизнь по 102-й горизонтали Жизнь по 102-й горизонтали

Как живет один из самых необычных заповедников России?

Наука и жизнь
Как ученые обнаружили «потерянный металл Атлантиды»! Интересная история и тайна прошлого Как ученые обнаружили «потерянный металл Атлантиды»! Интересная история и тайна прошлого

Чем оказались слитки загадочного металла, найденные среди затонувшего корабля

ТехИнсайдер
Что такое синдром навязчивых грез и как с ним бороться Что такое синдром навязчивых грез и как с ним бороться

Что такое синдром навязчивых грез и можно ли от него избавиться

РБК
В мире странствий В мире странствий

Мы поговорили с Ниной о том, как важно ничего не бояться, даже «в Африку гулять»

OK!
Из почвы в почву Из почвы в почву

«Калина красная»: как можно вернуться в крестьянский мир

Weekend
Кирилл Зайцев: «Мама сказала: «У актеров такая трудная судьба, давай все-таки моряком» Кирилл Зайцев: «Мама сказала: «У актеров такая трудная судьба, давай все-таки моряком»

Без дисциплины актер — это катящийся с горы камень

Караван историй
Расовая теория: цвет кожи и свет разума Расовая теория: цвет кожи и свет разума

О теории вырождения (дегенерации), расовой теории («научном расизме») и евгенике

Знание – сила
От Одри Хепберг до Билли Айлиш: 12 легендарных песен, получивших премию «Оскар» От Одри Хепберг до Билли Айлиш: 12 легендарных песен, получивших премию «Оскар»

Самые легендарные оскароносные треки, которые знают и любят во всем мире

Forbes
Никита Мещерский: Пришло время стать проще Никита Мещерский: Пришло время стать проще

Зачем автопроизводители придумывают странныее названия для ассистентов водителя

4x4 Club
Две трети компаний сталкиваются с нехваткой кадров, борясь со сложными кибератаками Две трети компаний сталкиваются с нехваткой кадров, борясь со сложными кибератаками

Как отечественный бизнес справляется с участившимися кибератаками

Forbes
Открыть в приложении