Контуры постсанкционного мира
Реанимация энергетического сотрудничества России и США может затронуть нефть и нефтепродукты, но не газ. На мировом рынке газа мы принципиальные конкуренты, считает директор по исследованиям и развитию Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев
Пятнадцатого августа, за считаные часы до встречи с Дональдом Трампом на Аляске, президент России Владимир Путин подписал указ, фиксирующий условия снятия контрсанкций в отношении иностранных участников проекта «Сахалин-1». В фокусе решения — бывший мажоритарный участник проекта американская нефтегазовая компания ExxonMobil и ее багамская «дочка» Exxon Neftegas Ltd., выступавшая до октября 2022 года оператором консорциума.
Проект «Сахалин-1» разрабатывается в соответствии с соглашением о разделе продукции, полученной на трех нефтегазовых месторождениях на сахалинском шельфе, заключенным 30 июня 1995 года. Доли в проекте изначально были распределены следующим образом: ExxonMobil — 30%, «Роснефть» — 20%, японская Sodeco — 30% и индийская ONGC — 20%.
В марте 2022 года Exxon Neftegas Ltd. заявила о намерении выйти из проекта, а в апреле — о введении режима форс-мажора, в результате чего работа проекта была практически остановлена. В ответ на эти недружественные действия президент России в октябре 2022 года издал указ № 723, в соответствии с которым учреждается российский оператор проекта ООО «Сахалин-1», которому переходят все права и обязанности инвесторов — членов-консорциума, включая функции оператора проекта. 20% во вновь учрежденной компании получили «дочки» «Роснефти» «РН-Астра» и «Сахалинморнефтегаз-шельф», оставшиеся 80% были зарезервированы для иностранных участников СРП. Свое согласие на получение пропорциональной доли в новом операторе дали японская Sodeco (30%) и индийская ONGC (20%). ExxonMobil заявила, что прекращает участие в СРП-проекте и полностью уходит из России.
В июле 2022 года аналогичная процедура — перевод в российскую юрисдикцию и национализация операторских функций — была проведена Путиным в отношении проекта-близнеца, «Сахалина-2», в ответ на саботаж и увод с проекта всего управленческого и технического персонала оператором проекта англо-голландской Royal Dutch Shell (подробности см. в статье «Сахалин наш», «Эксперт» № 28 за 2022 год).
Новый указ фактически приглашает Exxon вернуться. Для этого должны быть выполнены три условия. Первое: необходимо зачислить на ликвидационный счет ООО «Сахалин-1» денежные средства в размере, равном сумме денежных средств, которые были ранее накоплены этим участником в ликвидационном фонде СРП. Второе и, как представляется, в операционном плане главное условие: участник консорциума должен заключить договоры поставки необходимого для реализации СРП оборудования иностранного производства и запасных частей нему, а также договоры о техническом сотрудничестве.
Третье условие есть смысл процитировать дословно: «Совершение иностранной стороной консорциума действий, которые привели к отмене введенных иностранными государствами политических и экономических санкций, негативно влияющих на исполнение СРП, включая при необходимости их судебное обжалование».
То есть вернуться в «Сахалин-1» Exxon, конечно, теперь может, но для этого он должен не просто перестать саботировать операционную работу проекта, но и каким-то образом поспособствовать отмене западных санкций в отношении России в энергетической сфере. При том что, напомним, сам проект «Сахалин-1», как и компания «Роснефть», пока находятся вне периметра самых жестких, блокирующих санкций американского минфина.
Что значат эти «танцы» вокруг Exxon, могут ли они послужить прологом к какой-то новой, постсанкционной главе сотрудничества России и США в энергетической сфере? Помочь «Моноклю» разобраться в этом согласился Алексей Белогорьев, директор по исследованиям и развитию Института энергетики и финансов.
— Как вы трактуете последний указ Путина по «Сахалину-1»? Это дипломатический реверанс или реальное приглашение США к восстановлению полноформатного сотрудничества в энергетической сфере?