Иллюзия объективности
Если в своей основе некие рассуждения опираются на извращенные сущности, то и вытекающие из них логические построения становятся ложными. Комментарии к статье Александра Махлаева «ИИ в школе: инструмент или угроза?»
ИИ в школе. Продолжение дискуссии
В «Монокле» № 36 за 2025 год вышла статья Александра Махлаева «ИИ в школе: инструмент или угроза?», в которой автор не только настаивает на полезности всевозможных нейросетевых моделей для системы образования, но и ставит вопрос о том, как должны измениться роль учителя и даже сама модель образования в связи с приходом в школы и вузы высоких технологий.
Наша редакция не разделяет уверенность автора в необходимости ИИ-революции в образовании, более того, мы опасаемся, что грубое вторжение несовершенных технологий разрушит образовательную систему. А нивелирование роли учителя окончательно разделит школу на элитарную, в которой дети за большие деньги сохранят возможность постигать азы науки с «живыми» профессионалами, и массовую, «для всех», где нейросети будут штамповать «эффективные кадры» с одинаково низкими показателями образованности.
С другой стороны, мы вынуждены отметить факт зарождающейся конкуренции нейросетевых образовательных моделей в мире, в ответ на которую государству и профессиональному сообществу необходимо заранее сформировать ответ, либо поставив блок на вторжение ИИ в учебные программы, либо найдя им безопасное, но полезное место в общей системе школы.
Как непрофессионалам, нам очень интересно услышать от реальных директоров и учителей ответы на вопросы, должен ли ИИ использоваться непосредственно на уроках, сильно вытесняя учителя, или все же стоит оставить школу как место формирования практики аналитического мышления; опасен ли ИИ для домашних заданий и как вообще соединить «личное» и «технологичное» в образовании.
Поэтому мы благодарны нашим читателям-педагогам, которые поддержали дискуссию в компетентных и глубоких статьях на эту тему.
Автор с самого начала легко и непринужденно «передергивает». Так именуют карточные игроки прием подмены карт в колоде. Автор проделывает эту манипуляцию по ходу всей статьи многократно, весьма уверенно и даже изящно. Так, в качестве увертюры к теме он возвещает всемирный переход к «новой парадигме», объявляя традиционное обучение «обезличенным», а персонализированное обучение по умолчанию связывает только с «технологией ИИ». Так в обсуждаемой статье названа архитектура компьютерных алгоритмов и программ, интегрированных в единую систему, авансом поименованную «интеллектом». Для краткости мы будем далее именовать эту «технологию» «машиной ИИ».
Каждое из этих трех авторских суждений, составивших увертюру ко всему произведению, более чем сомнительно, если не усмотреть большего. Да и название статьи содержит в себе неявный псевдовыбор — «инструмент или угроза?». Кто же угрозу-то выберет? И читатель естественным образом ожидает, что автор убедительно покажет отсутствие угрозы от невинного «инструмента», коим в тексте представлена «технология», то есть «машина ИИ». Вопрос, касающийся «инструмента», правда, тоже известен: «А в чьих руках топор?»
Нынешний совместный труд учителя и ученика автор именует «рутиной», «пассивным усвоением», пророчествуя наступление светлого будущего, где ребенок будет учиться в «диалоге с технологией», с «машиной ИИ» (!). И тут вновь кроется неявное передергивание, даже когнитивное извращение. Ведь любое межличностное общение человека с человеком, тем более учителя и ученика, обогащает в личностном плане обоих. Именно в личностном. В отличие от обезличенного контакта человека и машины. Да только вот «обезличенностью» автор почему-то называет педагогическое творчество учителя, инициируемое растущей личностью ученика и порождающее в их общении нечто значимое для обоих. То есть действительность оказывается обратной тому, что утверждает автор. Учитель неизбежно вынужден строить сотрудничество с каждым классом по-разному, учитывая индивидуальности собранных в этот класс учеников, вольно или невольно предъявляя им себя именно в качестве личности. Здесь даже не диалог, здесь подлинный «рекуррентный», саморазвивающийся полилог, если так можно выразиться. И это, как утверждает автор, самая что ни на есть «рутина»? Но ведь никакая технология не предложит наперед заданных гарантированных эффектов, поскольку «постулат непосредственности», то есть непосредственно прогнозируемый эффект внешнего воздействия на психику, невозможно с гарантией предсказать. И это было показано более полувека тому назад.
Внутренняя активность человека, психологический механизм самопостроения личности открывают субъекту жизнедеятельности возможности избирательно «вычерпывать» из окружающей локальной социокультурной среды смыслы, ценности, цели, мотивы. Эта непредсказуемая избирательность существенно снижает прогнозы реакции человека на влияния извне. Именно такое «вычерпывание» личностных смыслов, подлинно человеческих интересов, долженствований, запретов, норм, элементов мировосприятия из общения человека с другим человеком, со значимым Другим не просто обогащает и формирует индивидуальную неповторимость, уникальность каждой личности, но «вочеловечивает» природного индивида. А возражение, что не каждый учитель является личностью, будет лишь свидетельствовать о невежестве возражающих. Если не забыть, что личность — это не набор качеств и черт, а всегда иерархия смыслов, целей, мотивов, то становится понятным, что любой человек является личностью, причем уникальной, где уникальность отнюдь не комплимент, а социальный «диагноз». Так и складывается индивидуальность человека. Именно благодаря его встречам с очень разными людьми. Не с машинами. И не может не знать об этом кандидат наук. Вероятно, все же наук, близких к обсуждаемым проблемам. Это лишь догадки, поскольку науки, по которым автор защитил диссертацию, в статье не указаны.
Перманентный межличностный дискурс учителя и учеников, содержательно наполненный задачами активного овладения учебным предметом, переименован автором в «пассивное усвоение». А диалогом, предполагающим взаимное личностно значимое опознание друг друга участниками этого непростого процесса, названа эксплуатация человеком неких программных комплексов, то есть вполне утилитарное использование человеком предоставленной ему «машины ИИ».
Кстати, причина, по которой термин «парадигма» использован в обсуждаемой статье несколько странным образом, тоже вызывает вопросы. Искушенный, как представляется, по части обществознания автор не может не знать, что предложенный в 1960-х годах методологом Томасом Куном, взорвавшим научный мир своей «Структурой научных революций», термин означает некую мегасистему, гипериерархию не всегда осознаваемых и отчасти стихийно сложившихся представлений о том, как делать науку в глобальном смысле. Кун разыскал это понятие в античной философии и вернул в современный научный оборот. Но при обсуждении утилитарной задачи использования «ИИ-машины» в учебном процессе дефиниция эта как-то не вполне уместна. Конечно, словечко «парадигма» нынче стало расхожим, войдя в оборот многих журналистов, в силу специфики профессии не отличающихся глубиной специальных познаний. Но вряд ли автор назвал парадигмой простой организационно-технологический аспект модернизации учебного процесса просто как дань моде. Не исключено, что автор, успокаивая наивного читателя сообщениями о якобы безобидности «ИИ-машины» как всего лишь подсобного технического средства, невольно проговаривается, связывая внедрение такой технологии именно со сменой парадигмы в образовании, то есть с глобальными тектоническими изменениями, направленными на «обесчеловечивание» учебного процесса.
Тем не менее филигранно обесценив традиционные методы просвещения, автор обещает читателю, что далее будет предложен «осознанный, этичный и ответственный» подход к инновациям в противовес слепому следованию им. Такая вот авторская самооценка. Иными словами, в сознание читателя уже закладывается отношение ко всему, что не соответствует авторскому взгляду на проблему, как на нечто неосознанное, неэтичное и безответственное. И эти сомнительные декларации вместо аргументов лишь преамбула, скрупулезное проникновение в которую позволяет окончательно утвердиться во мнении, что автор в совершенстве владеет манипулятивными приемами, схожими с передергиванием при карточной игре.
Подмена проблемы как средство убеждения
Даже противопоставление сторонников и противников ИИ автор подает в искаженном виде. Ведь на самом деле, вопреки утверждениям автора, нет «чистых» сторонников замены учителя машиной. И не найдется среди «приверженцев гуманистического подхода в педагогике» ярых противников ИИ. Все не настолько прямолинейно. Сторонники как раз и предлагают использовать «машину ИИ» как инструмент, как техническое средство (ТСО) в руках учителя. Коварство их предложения как «бес»: оно кроется в деталях. Если в эти детали вникнуть, то сквозь туман словесных построений, состоящих из «умных» дефиниций, проступает траектория последовательной, пошаговой замены учителя «ИИ-машиной». Расчет здесь на учителей нового поколения, перед которыми будет соблазнительный выбор делегировать машине все больше и больше своих функций, а самим весело и с удовольствием деградировать в профессиональном плане, превращаясь в надзирателей, гордо переименованных в тьюторы. Либо, принимая эстафету корифеев традиционной педагогики, так же как они когда-то, нагружать себя служением на ниве просвещения, затрачивая себя, свои чувства, свою энергию, преодолевая сопротивление природного индивида, коим поначалу является ученик, «вочеловечивать» его в совместной с ним деятельности по овладению знаниями, накопленными человечеством. То есть приучать воспитанников к учебному труду, переживая вместе с ними особую радость овладения новым для них знанием.
А вот ряды адептов «гуманизации педагогики» за десятилетия провальных экспериментов на эту тему сильно поредели. Каждый из постулатов этой «гуманизации» сегодня выглядит более чем сомнительно. Толерантность учителя обернулась его бесправием и беспомощностью перед запредельной разнузданностью воспитанников, их родителей, да и чиновников. Культура достоинства ученика, провозглашенная на волне «гуманизации образования» как антитеза культуре полезности обществу, привела к пышному расцвету инфантильного эгоцентризма подростков. «Профилизация» как подмена профессионального самоопределения, профориентации, узко программирующая человека на основе обработки сведений обо всех проявлениях его активности, что возможно теперь с помощью все тех же технологий, также не выдерживает проверку реальностью. Такая концепция «гуманизации просвещения», наоборот, прекрасно сочленяется с использованием ИИ в образовании. Ведь угнетение учителя «толерантностью», то есть терпимостью, не только вымарывает из педагогического оборота противоположное — взаимопонимание, к чему стремится педагог. Это угнетение просто выдавливает учителя из школы. Тогда и придется «на безрыбье», якобы временно внедрять «ИИ-машины». А что такое «временные меры» пояснять нет нужды.