Письма мокрого человека
Обман противника на войне известен с древних времен. Пожалуй, еще задолго до знаменитого троянского коня. Однако история, происшедшая в 1943 году при подготовке высадки союзных сил на острове Сицилия, будоражит воображение даже на фоне всех бывших до и после нее случаев дезинформации.
Двадцать второго января 1943 года на встрече в Касабланке Уинстон Черчилль и Франклин Рузвельт одобрили операцию «Хаски» – вторжение в захваченную немецкими войсками и их союзниками Европу через высадку на Сицилии. После успеха англо-американских армий в Северной Африке выбор новой цели был очевиден: никакие действия на Средиземноморском военном театре были невозможны без захвата аэродромов люфтваффе и военных баз на этом большом острове, стратегически удобно расположенном аккурат посреди Средиземного моря. Тот, кто хозяйничал на Сицилии, получал возможность контролировать все транспортные артерии и пути снабжения войск в регионе. Захват Сицилии открывал дорогу на Апеннинский полуостров и позволял выбить Италию из числа немецких союзников. К сожалению, поскольку важность Сицилии понимали англичане, то итальянские и немецкие стратеги тем более не заблуждались относительно роли острова. Оценивая перспективы соблюсти внезапность и скрыть от немецкой разведки место вторжения, Черчилль высказался по этому поводу вполне однозначно: «Всякий, если он не круглый дурак, будет знать, что это Сицилия». Однако, несмотря на стратегическую очевидность, следовало сделать все возможное и невозможное, чтобы ввести абвер в заблуждение и заставить считать целью операции любое другое место. Такая работа велась по нескольким направлениям, включая постройку множества деревянных макетов судов вторжения, нацеленных якобы на Грецию, поиск греческих переводчиков и закупку драхм на биржах. Однако самым детективным сюжетом в этой общей кампании различных служб британской военной разведки, получившей кодовое наименование «Барклай», занималось подразделение 17М в составе Управления военно-морской разведки Адмиралтейства.
«Форельный меморандум»
Само это заведение было наполнено весьма неординарными людьми. Начальник управления адмирал Джон Годфри увлекался ловлей форели на мушку, о чем написал в 1939 году секретный меморандум. Правда, под «форелью» в этом документе подразумевались немцы, а под «ловлей» – различные способы дезинформации противника. В «форельном меморандуме» описывался пятьдесят один способ, включая самые экзотические (вроде якобы банок с консервами английского армейского рациона, которые на самом деле были бы минами; их следовало пускать в море, чтобы немецкие моряки, выловившие банки, подрывались при попытке открыть согласно напечатанной на них инструкции). Под двадцать восьмым номером в «меморандуме» описывалась идея подбросить немцам труп летчика с секретными депешами, у которого якобы не раскрылся парашют. Само тело предполагалось найти в военном госпитале. Впрочем, и иные предложения выдавали в авторе недюжинную изобретательность и склонность к лихо закрученным сюжетам. Оно и неудивительно: соавтором сего труда, распространенного через несколько недель после начала Второй мировой войны, был личный помощник адмирала Джона Годфри – лейтенант-коммандер Ян Ланкастер Флеминг. Знакомая фамилия? Да, именно этот Ян Флеминг и станет позже автором романов об агенте 007, а самого адмирала в своих детективах он выведет в образе шефа Джеймса Бонда.
Подразделение 17М возглавлял лейтенант-коммандер Юэн Монтегю – в гражданской жизни успешный королевский адвокат и наследственный богач, который с началом войны добровольцем отправился работать на армию родной страны. Собственно, литерой М в названии подразделение обязано именно ему. Юэн Монтегю и прикомандированный к контрразведке MИ5 капитан Королевских ВВС Чарльз Кристофер Чамли стали главными действующими лицами и основной движущей силой проекта, воплотившего в жизнь 28-й пункт «форельного меморандума». Меморандум-то они, разумеется, читали. Но то, что на бумаге казалось простым, на самом деле было задачей со многими неизвестными.
Чарльз Кристофер Чамли
«Фарш»
Та часть общего плана «Барклай», которой занимались специалисты из 17М, получила собственное кодовое обозначение – операция «Фарш». Название может показаться несколько странным, но оно было выбрано из списка кодовых обозначений межведомственного комитета по безопасности. Согласно правилам, кодовое обозначение должно было быть вполне бессмысленным и ни в коем случае не намекать на суть операции. По этой причине «Троянский конь» – название, которое для этого плана неофициально применяли между собой британские разведчики, – явно не годилось. Еще одно из правил секретности – повторное использование названий уже завершенных операций для создания максимальной путаницы. Так, наименование «Фарш» ранее носила операция по минированию, проведенная в 1941 году. Ну и последней немаловажной причиной такого выбора стал специфический юмор самого Юэна Монтегю, у которого мысли о трупах (и о том, который предстояло найти и подкинуть немцам, и о тех, которые неизбежно появятся при высадке на Сицилии) как-то мрачновато ассоциировались с тем самым «фаршем».
Предполагалось одеть покойника в форму офицера английской армии, снабдить нужными фальшивками и пустить в плавание по морю, чтобы его вынесло течением на берег в доступном для немецкой разведки месте – скажем, в Испании. Выглядеть дело должно было так, будто самолет с курьером разбился где-то в море. Испания – страна формально нейтральная в войне, но фактически правительство генерала Франко всячески помогало странам Оси. Испания была наводнена германскими агентами, так что содержание документов до их возвращения англичанам в рамках существующих дипломатических процедур должно было стать известным немцам.
Идеальное тело
Первым делом нужен был труп. Казалось бы, уж чего-чего, а этого добра во время войны сколько угодно. Однако искомое тело отправлялось не куда-нибудь, а в добрые руки медицинских экспертов противника, так что причина смерти должна была соотноситься с легендой и не вызвать у них сомнений. Кроме того, немцы, скорее всего, тоже видели «меморандум» Годфри, так что «убиенный летчик» с охапкой секретных документов, упади он непосредственно перед зданием Рейхсканцелярии, едва ли мог вызвать доверие. Значит, обстоятельства, при которых тело могло бы попасть в поле зрения немецкой разведки, должны казаться максимально случайными. Ну и в самой Британии никто не должен хватиться пропажи. Идеальным кандидатом был бы свежий труп бродяги без родных и близких, без документов и любых регистраций, при этом призывного возраста и умерший ненасильственной смертью. Да, еще одно условие: на все про все у отдела 17М было примерно три месяца, поскольку сроки начала операции «Хаски» были уже определены, а деза должна быть усвоена противником заблаговременно, чтобы немцы не слишком обеспокоились, наблюдая концентрацию почти полумиллионной группировки союзников и сосредоточение нескольких тысяч десантных кораблей. В общем, как говорил один известный англичанин той же эпохи, «я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь».