Лидия Сандгрен: «Собрание сочинений». Отрывок из дебютного романа, мгновенно ставшего бестселлером
Дебютный роман Лидии Сандгрен стал бестселлером в Швеции и получил престижную Августовскую премию в номинации «Лучшая художественная книга 2020 года». Книга охватывает временной отрезок длиною в 30 лет. Главные герои, Мартин и Густав, дружили со студенческих времен. Их кумирами были Сартр, Камю, рок-звезды, а сами они были полны желания изменить мир. Новая знакомая по имени Сесилия, притягательная и разрушительная, стала новой точкой отсчета в судьбах друзей. «Сноб» публикует первую главу романа, вышедшего в издательстве АСТ
К жизни его вернул будильник. Март, на улице в это время еще не видно ни зги.
Привстав, Мартин зажег ночник и отключил звук. На экране мобильного загорелся значок эсэмэс, сообщение отправил сын в 03:51. «Скоро буду. P. S. Никаких нежностей».
Мартин вздохнул. Элис отмечал приближающийся день рождения в джаз-клубе, который, видимо, больше не был пристанищем для любителей невинных танцев, и, возвращаясь из кабака домой, сын, вероятно, счел необходимым напомнить, что никаких поздравлений слышать не хочет.
По пути в ванную Мартин постучался к Элису, но получил в ответ лишь приглушенное ворчание.
— С днем рождения! — произнес Мартин.
Он включил кофеварку. Принес из прихожей лежавшие на полу газеты. Поджарил хлеб и сварил яйцо. Он еще не добрался до раздела культуры, когда на кухне появился его младший. Прошел прямиком к раковине, налил воды и залпом выпил.
За последнее время Элис очень вырос, узкое лицо и светлые кудри все сильнее подчеркивали сходство с матерью. Вкладом Мартина в генетический код Элиса стали карие глаза и, как утверждал Густав, склонность обижаться, делая при этом вид, что
ничуть не обижен.
— Весело вчера было?
Элис кивнул и выпил еще один стакан воды.
— Подарки хочешь сейчас или потом?
Сын немного подумал, а потом его грудь забилась от подступающей рвоты.
— Потом, — сдавленно проговорил он и бросился к туалету.
* * *
Мартин выпил остатки кофе и пошел одеваться. Отражения в зеркале гардеробной он избегал. Он хорошо представлял, как выглядит. Волосы на груди начали седеть. Тощие икры, узловатые колени. Тренировки три раза в неделю в самом дорогом спортклубе Гетеборга не помогали. Это были лишь тщетные попытки отодвинуть неизбежное. Тело его предало: притворялось, что все как обычно, но на самом деле уже отдало себя на волю старости. Шаг за шагом она подступала все ближе, пока его увлекало другое.
Раньше не было ничего неестественного в том, чтобы ежедневно после обеда пребывать в опьянении разной степени тяжести, курить сигарету за сигаретой, а проснувшись утром, обнаружить, что скоро начнется Гетеборгский полумарафон, куда ты шутки ради даже записался, найти кроссовки и пробегать два часа. Он был уверен, что именно так и работает организм, и это притупляло бдительность. И вдруг ты начинаешь убывать, по чуть-чуть, и сначала этого даже не замечаешь.
Черные брюки, черный пиджак. Мартин Берг всегда одевался так, словно шел за отпущением грехов.
* * *
Как обычно, первым делом он отправился в издательство.
Мартин любил смотреть, как под мерцание ламп пробуждался и разворачивался новый день.
В центре его монитора висел стикер: «ПОМЕЩЕНИЕ ЮБИЛЕЙ 25 — ЗАЛ “ФРИЛАГРЕТ” OK???» Округлый красивый почерк практикантки Патрисии. Он вспомнил, что не ответил
на один мейл и переместил стикер на край экрана, где уже висело множество напоминаний о том, чем он собирался заняться, когда подойдет срок или возникнет острая необходимость. Похоже, сколько бы он ни работал, количество дел, которые надо выполнить сейчас, величина постоянная. Но двадцатипятилетний юбилей наступит не раньше июня.
Поглаживая лоб кончиками пальцев, Мартин слушал, как урчит жесткий диск загружающегося компьютера. У Элиса сегодня экзамен по французскому. Видимо, он подготовился, когда стоял в очереди желающих попасть в джаз-клуб.
Оценки сына нельзя было назвать ни блестящими, ни реально плохими — именно это и огорчало. Будь они действительно низкими, этого нельзя было бы отрицать. Но они не поднимались выше меридиана посредственности, потому что в какой-то момент Элис всегда уставал. Он откладывал ручку и начинал смотреть в окно, вместо того чтобы лишний раз перепроверить ответы. Когда от него требовалось поднапрячься еще немного,
он вздыхал с мученическим выражением лица — словно его попросили достать Луну или приручить белого медведя — и отвечал: да, хорошо, я все сделаю