Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Нина Цагарели. Любимая жена Абдуллы
История этой любви достойна поэмы. В кино жестокий басмач Абдулла содержал целый гарем, а в жизни Кахи Кавсадзе хранил верность своей единственной жене. Они прожили душа в душу двадцать шесть лет, из них двадцать Белла провела в инвалидном кресле. Кахи буквально носил жену на руках. А после ее ухода больше не женился...
По грузинским понятиям у нас с Кахи очень близкое родство. Мой отец Вахтанг и его мать Тамара — родные брат и сестра. И хотя у меня русская мама, внешне я пошла в свою грузинскую родню. С детства особенно поразительно была похожа на маму Кахи Тамару Емельяновну. Все мои тетушки были счастливы, что я, живя в России, не поменяла в паспорте отцовскую фамилию и записалась грузинкой: Нина Вахтанговна Цагарели.
У моего отца было четыре сестры. Тамара Цагареишвили всю жизнь работала врачом туберкулезного диспансера. Она вышла замуж за известного в Грузии человека — Давида Кавсадзе, он руководил народным ансамблем песни и танца. Кахи совсем не помнил отца. Ему было всего шесть лет, когда тот ушел на фронт.
Тамаре Емельяновне очень тяжело пришлось, она одна воспитывала двоих сыновей. В начале войны Давид воевал в Керчи, был ранен и попал в плен. Его приняли за политрука и повели на расстрел. Офицер в его документах нашел фотографию.
— Кто это?
— Жена и дети.
Тот долго ее разглядывал, а потом вернул, сказав:
— У коммуниста не может быть такой семьи.
Это фото спасло отцу Кахи жизнь. В лагере ему предложили создать хор из военнопленных, в нем пели армяне, грузины, русские, азербайджанцы. Так он спас многих от верной смерти. Семья ничего об этом не знала. Давид Кавсадзе считался пропавшим без вести, но Тамара Емельяновна продолжала его ждать.
Когда в 1945-м пленных освободили, многие боялись вернуться на родину, а отец Кахи решился. Однажды он позвонил жене и сказал, что приезжает.
Тамара Емельяновна на последние деньги накрыла стол. Вся родня с друзьями пришли на вокзал встречать Давида Кавсадзе, но он так и не доехал до Тбилиси. Соседи по купе рассказали, что в Сочи какие-то люди ссадили его с вещами с поезда. Маленького Кахи это так потрясло, что он шел по перрону, держась за мамину руку, и повторял: «Почему? Почему его арестовали?» Потом он сочинил стихотворение, которое так и называлось «Почему?», и написал письмо дедушке Сталину, в котором просил спасти его отца. Естественно, письмо не дошло до адресата...
Наступили тяжелые времена. После обыска Тамару Емельяновну с детьми выгнали из квартиры. Кахи и его брата Имери исключили из музыкальной школы, поскольку сыновьям «врага народа» было не место среди одаренных детей. Их матери стали урезать и так небольшую зарплату, семья жила впроголодь. Тамара Емельяновна пыталась узнать о судьбе мужа, ходила по всем инстанциям, ездила в Москву. Но единственное, чего ей удалось добиться, это вернуть квартиру. Кахи хорошо запомнил свидание с отцом в КГБ. Мама взяла его с братом с собой. Отец попросил принести ноты, чтобы дети показали, что они разучивают. Это была первая и последняя их встреча. Вскоре отца Кахи сослали в лагерь, где он умер в 1952 году. Люди, сидевшие с ним, привезли его жене письма и фотографии, которые она посылала ему в лагерь...
Тетя больше так и не вышла замуж, посвятив себя детям. Она показала им пример абсолютной преданности и верности. Эти благородные черты Кахи, безусловно, унаследовал от матери...
Детство брата прошло в доме, где жили звезды сцены и кино. Я бывала в этой большой семейной квартире Кавсадзе: гостиная и две отдельные комнаты. В этом доме жил брат Верико Анджапаридзе. К нему часто приходила его племянница — Софико Чиаурели. Они с Кахи были почти ровесниками, очень быстро подружились, часто играли во дворе. Софико была большим сорванцом. И потом, став актерами, они встречались на съемках фильмов.
Кахи унаследовал артистичность от матери, а музыкальность — от отца. Его дед Сандро Кавсадзе был основателем самого большого хора грузинской песни, отец дирижировал в этом хоре и сочинял музыку. В детстве Кахи мечтал стать оперным певцом. Младший брат Имери им стал. Оканчивая школу с техническим уклоном, Кахи решил идти в Политехнический институт, но тут его с одноклассниками неожиданно пригласили сниматься в массовке картины «Они спустились с гор». Он так понравился режиссеру, что ему даже предложили сыграть роль. В один из съемочных дней Кахи должен был прыгнуть в реку. Дубль оказался первым и последним: начинающий актер сломал шесть ребер. От полученной травмы у него начался плеврит. Врач предупредил Кахи, что в постели придется пролежать около года. Вместо него снялся другой актер.
Если б Кахи снялся в фильме, на следующий день забыл бы об этом и пошел в Политехнический. Однако обида подстегнула, и он отправился поступать в театральный вуз. В приемной комиссии театрального института имени Руставели сидели все его соседи по дому. Яркая фактурная фигура, орлиный взгляд, чеканный профиль, громовой голос сделали свое дело, и он был зачислен...
Кахи был намного меня старше. Приезжая в Москву, он всегда останавливался у нас в коммуналке. Брат — студент, я училась в школе. Пока родители были на работе, Кахи принимал дома девушек. Соблюдая конспирацию, старался выпроводить очередную пассию до моего прихода. Иногда я возвращалась после уроков раньше и наблюдала, как из комнаты в прихожую тихой уточкой, пряча личико, уплывает девушка. Одну я узнала. По всей Москве висели афиши с ее портретами. Это была красавица актриса Татьяна К.
Так странно, но до шестнадцати лет я ни разу не была на родине отца. Папа ездил туда каждый год в отпуск, но мама меня с ним не отпускала. Когда он серьезно заболел, мои грузинские тетушки приезжали в Москву, чтобы ухаживать за ним. Они уговорили брата отпустить меня с ними в Грузию, и я поехала туда впервые.
Это были прекрасные каникулы. Кахи, его брат, я и остальные двоюродные сестры и братья отправились на море. Кахи уже служил актером Театра Руставели. Он всегда был тамадой на наших семейных застольях, очень артистично говорил красивые тосты. За завтраком толкал какие-то виртуозные тирады. Все время актерствовал, словно был на сцене. Все вокруг им восхищались.
Когда мой папа умер, мне было всего шестнадцать. Тамара Емельяновна тоже ушла рано. Я очень любила маму Кахи, а она меня. Полетела в Тбилиси на ее похороны, несмотря на то что была кормящей матерью своей двухмесячной Ксюши.
Наверное, с того момента как ушел из жизни папа, мы с Кахи стали очень близки. Он заменил мне отца. Считал своим долгом меня патронировать. Следил, например, за моей нравственностью. Он часто прилетал на съемки в Москву, и не было случая, чтобы мы с ним не увиделись. Каждый раз при встрече он дотошно «допрашивал» меня и по-отцовски наставлял. Помню, у нас с ним случился смешной эпизод. У моего профессора писал диссертацию один грузин. Он слыл в Тбилиси невероятным мачо, лучше всех катался на горных лыжах, за ним бегали толпы девушек. Однажды профессор попросил меня как свою лучшую ученицу написать отзыв на его диссертацию. Мы встретились, и у нас с этим мачо закрутился одноразовый роман. Мне было страшно любопытно, почему в Тбилиси по нему сохли все. Однако меня постигло разочарование, и под разными предлогами я стала уклоняться от встреч. Тут мне звонит Кахи и громко матерится:
— Как ты могла?! Тебе что, мало мужиков в Москве?! Он теперь всем тут рассказывает, что был с сестрой Кахи Кавсадзе!
В ответ я только рассмеялась:
— Можешь всем передать, что он никакой не секс-символ!
Каково было слышать это моему брату, который блюл мою нравственность! Но что он мог сказать? Я была уже взрослой девочкой, в разводе.
Я знала его секретики, он — все о моей личной жизни. Ему не понравился мой первый муж, и от второго он был не в восторге. А я не могла понять, почему брат не женится. Часто наблюдала, как магнетически он действовал на женщин. Кахи был страшно привлекательным мужчиной — шикарный экземпляр, поклонниц море. В Москве он нравился всем блондинкам, в Тбилиси очень котировался как жених. В Грузии все ждали, на ком женится Кахи Кавсадзе, гадали, кого же выберет этот невероятно харизматичный красавец. И были обескуражены, когда он в тридцать три года выбрал дважды разведенную женщину, да еще и с ребенком...
Однажды Кахи приехал с Театром Руставели на гастроли в Москву. Он позвонил и сказал, что хочет познакомить меня с Беллой. При первой нашей встрече в гостинице «Россия» я была поражена, увидев его жену. Честно говоря, ожидала какую-то примадонну, невероятной красоты модель с километровыми ногами. А рядом с Кахи стояла миниатюрная, худенькая, с челочкой и хвостиком барышня. Она еле доставала до плеча крупного, широкоплечего великана, а он смотрел на нее сверху вниз нежно и преданно. И так все двадцать шесть лет, что они прожили вместе...
Кахи и Белла Мирианашвили познакомились, когда учились в Тбилисском театральном. Ему было двадцать два, а Белле восемнадцать лет. Кахи уже оканчивал училище, когда Белла поступила на актерский. Увидев ее, он был сражен наповал. Девушка говорила о чем-то с подругой у входа в институт и задорно смеялась. Это была любовь с первого взгляда. «Впервые увидев ее, я пропал! Буквально с ума сошел!» — сказал как-то мне Кахи. Он ждал Беллу после занятий, провожал домой, но робел признаться в любви. Пока собирался с силами, она успела два раза выйти замуж. Он не успевал даже вклиниться, стеснялся объясниться ей в любви.