Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Игорь Жижикин: «Если мне предлагают в семейном фильме роль злодея, стараюсь сделать его нестрашным»
«Стали снимать. Как назло, ассистенты не удосужились положить лишний мат, а Форд толкнул меня сильнее, чем требовалось, я отлетел и приземлился локтем на какую-то ржавую железяку. Пробил руку почти до кости, кровь хлестала не по-детски. «Все, останавливаем съемку», — скомандовал Спилберг. Но я возразил: «Осталось немного, доснимем». Рану перебинтовали и залепили пластырем, но к концу сцены повязка все равно промокла от крови. Спилберг был просто в шоке: ни один американец не повел бы себя так, как этот русский».
— Игорь, в этом году вы снимаетесь в девяти проектах. В прошлом участвовали в десяти. Колоссальная востребованность. А как вы выбираете, в каком фильме сниматься, на что в первую очередь ориентируетесь?
— Режиссеры видят меня в основном в брутальных образах, мне постоянно предлагают играть военных, бизнесменов, бандитов. Но сегодня мне хочется показаться перед зрителями в другом качестве — комедийном, поэтому в первую очередь соглашаюсь на смешные роли. Да и по внутреннему состоянию я добрый, позитивный человек. Конечно, мне дороги и мои брутальные герои, люблю я и своих военных. В принципе, много чего люблю, но в последнее время пытаюсь немного уйти от привычного образа строгого жесткого человека в доброту и комедийность. Ну а насколько успешно это удается, решит зритель.
Очень нравится семейная тематика, и даже если мне предлагают в таком фильме роль злодея, стараюсь сделать его нестрашным, смешным, комичным — я люблю отходить от своего образа.
— Как думаете, получается?
— Надеюсь, получается. В ближайшее время выйдет немало таких проектов, которые, по сути, представляют из себя хорошее доброе семейное кино, куда можно прийти родителям с детьми, посмотреть, посмеяться, отдохнуть.
Мне нравится голливудская комедия «Один дома», Джо Пеши и Дэниел Стерн в ролях неудачливых грабителей там просто прекрасны. И вот выдался шанс сыграть нечто подобное: в комедии «Исполняющий обязанности» мы с Митей Хрусталевым появляемся на экране в ролях двух неудачливых отморозков, которые работают на некоего шефа. Он постоянно дает им задания, а они не способны нормально их выполнить, все время попадают в идиотские ситуации. И даже дети, которых они пытаются похитить по заданию босса, умудряются их одурачить, ввергнуть в самые нелепые ситуации. Получился прекрасный фильм, которого я жду.
— Вы один из немногих российских артистов, кто снимался в голливудских фильмах. Расскажите, пожалуйста, как вам это удалось? Как вы оказались в Америке?
— Приехал на гастроли в Америку в составе группы артистов советского цирка. На волне охватившего нашу страну предпринимательства в 1987 году был создан творческий кооператив. Туда вошли известные люди: Юрий Куклачев со своими кошечками, кинорежиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич, снявший «Трех мушкетеров», Вадим Станкеев — создатель уникального номера «Воздушный полет», где я работал, и Валентин Юдашкин с театром моды, на подиуме которого блистали самые прекрасные девушки на свете.
Номер Вадима Станкеева, его воздушный полет с акробатикой без преувеличения стал шедевром, по сей день не имеющим аналогов. Вадим придумал закрепить под куполом между двумя раскачивающимися лопингами пластиковый стол: там стояли два человека, которые ловили прилетавших в филигранно рассчитанную точку артистов. Потом стол уходил в сторону, оставляя свободное 15-метровое пространство, преодолевая которое уникальный гимнаст Юрий Каганович успевал проделать четыре сальто в воздухе, перед тем как оказаться на другой стороне. Это абсолютно рекордный трюк, повторить его никто в мире не может. Выглядел он со стороны страшновато, зрители всякий раз замирали и только в конце выдыхали.
Мы выступали с этим номером в лучших цирках Советского Союза. А еще постоянно ездили на зарубежные гастроли. Я работал в качестве ловитора — человека, который висит вниз головой и ловит вольтижеров, которые летят в заданную точку. На непросвещенный взгляд в этом нет ничего страшного. Но на самом деле без травм не обходится. И связки на руках рвутся, и локти вылетают, и колени. Если ты поймал гимнаста, но ноги у того остались позади, рывковая сила бьет тебя по позвоночнику. Плечо я успел порвать еще во время репетиций, периодически мне его закалывали обезболивающими.
Кажется, от неприятностей должна спасать сетка, но на самом деле она таит в себе столько опасностей! Если не сгруппируешься, приземлишься на живот — рискуешь получить перелом позвоночника, не успел подвернуть голову — сломаешь шею, схватился за сетку руками — и вот у тебя вылетели фаланги пальцев. А еще коварная сетка время от времени выбрасывает гимнастов прямо на зрителей.
Однажды трюк пошел не по плану, вольтижер перелетел заданную дистанцию и приземлился мне на колено. В целом перенес восемь операций под общим наркозом. Но не сдавался, каждый день занимался спортом, качал мышцы, чтобы облегчить нагрузку на суставы и связки.
— Что привело вас в цирк?
— После школы я пробовал поступить в Плехановский институт, но не прошел по конкурсу и загремел в армию. Служил в подмосковной Кубинке, где вскоре был назначен старшиной спортроты. Спортом я занимался с юных лет по примеру папы: он был мастером спорта по волейболу. А на стадион ЦСКА меня буквально за руку привела мама, чтоб не болтался на улице. Я перепробовал многие виды: гимнастику, прыжки в воду, плавание. Потом перешел в современное пятиборье, освоив еще и бег, стрельбу, фехтование, верховую езду. Также могу играть в футбол, хоккей, волейбол, баскетбол, кататься на горных лыжах. Разумеется, ни я, ни родители не подозревали, как пригодятся эти навыки, когда стану сниматься в Голливуде. Там актеров не заставляют исполнять трюки (профсоюз актеров установил по этому поводу свои правила), но очень ценят, если ты обладаешь еще и каскадерскими навыками. Я умел многое и получал преимущество перед конкурентами.
В спортроте мы сразу же подружились с Гришей Чекалиным, который попал под призыв после циркового училища, успев поработать на арене в номере «Акробаты на верблюдах». И так он красиво рассказывал о своих выступлениях, так меня соблазнял, что я решил после дембеля тоже пойти в цирковое училище. Престиж этой профессии в советские времена был высоким, ее представители гастролировали по всему миру, а за границу тогда ездили единицы.
В училище приходили в основном ребята из династий, они уже и жонглировали ловко, и сальто крутили. А я ничего не умел, был просто крепким парнем. К тому же, когда дали задание поднять девочку на плечи, выяснилось, что у меня не соответствующий требованиям прогиб в спине. Совещались по поводу абитуриента Жижикина долго, а финальную точку поставил председатель приемной комиссии Юрий Никулин: он велел допустить меня до общеобразовательных экзаменов.
В тот момент я услышал, что Союзгосцирк объявил набор мастеров спорта без диплома циркового училища при условии, что те потратят год на репетиционный период. В тот момент артист цирка Геннадий Ковалев вернулся из Японии, где успешно работал в цирке на льду. Ему передавали номер «Акробаты на велосипедах», и он предложил: «Мне требуется крепкий «нижний», будешь сидеть на велике, а мы станем на тебя забираться и делать трюки». Так я заразился ареной на всю оставшуюся жизнь, а высшее образование получал позже на заочном отделении Института физкультуры.
Премудрости профессии осваивал в Рязани, на арене местного цирка. Был задействован во всех номерах, поэтому через полгода умел и жонглировать, и делать сальто, и по канату ходить, успел даже покачаться в лопинге у воздушных гимнастов. Когда срок моего ученичества подошел к концу, я просто искрился от воодушевления. И тут вдруг травма бедра во время репетиции! Пришлось на время восстановления уйти с манежа, перевоплотиться в чиновника. Какое-то время инспектировал работу цирковых организаций, ездил по стране. Меня избрали секретарем комитета комсомола всех цирков Советского Союза. Но мне снились арена, свободный полет под куполом, восторженная публика. И сон стал явью, когда меня позвал в свой номер Вадим Станкеев.
— Чем окончились те американские гастроли?
— Устроить их взялся человек, который прилично говорил по-русски, работал с Чаком Норрисом, и мы ему доверились. Компания собралась выдающаяся: помимо нашего феерического «Воздушного полета», в представлении участвовал замечательный иллюзионист Эмиль Кио со своим коллективом, а также Александр Бондарев с великолепным номером «Русская масленица», где были задействованы акробаты на шесте и подкидных досках, жонглеры на роликах и медведи, которые вызывали особый восторг публики. Эмиль Кио и Александр Бондарев — народные артисты.
Мы долго катались по одноэтажной Америке, выступая в небольших провинциальных городках. Но наш организатор совсем не вкладывался в рекламу, зрителей становилось все меньше. Заявив, что американцы потеряли к нам интерес, наш антрепренер присвоил гонорары и испарился. Мы остались в Атлантик-Сити практически без средств к существованию. Однажды там появился человек, представившийся продюсером. Он рассказал, что в газете прочел о мытарствах русских артистов цирка и специально прилетел из Лас-Вегаса, чтобы помочь. «Ребята, поехали со мной, — убеждал он. — Это же столица мирового шоу-бизнеса, я вас непременно кому-нибудь продам». Американец оплатил билеты на самолет, поселил в отеле. Но наш благодетель оказался очередным аферистом, решившим подзаработать. Площадки Вегаса были расписаны на многие месяцы вперед. Кроме того, выяснилось, что работать мы имели право исключительно с той организацией или человеком, которые привезли нас в Америку. А чтобы их сменить, надо было вернуться в СССР и заново оформлять рабочие визы. К таким затратам наш «бизнесмен» оказался совершенно не готов и скоро испарился.
В результате вызволял нас родной Союзгосцирк, оплативший перелет до Москвы. А я тогда решил вернуться домой позже, не с пустыми руками, заработав денег. В Лас-Вегасе приютили знакомые мексиканцы, гимнасты воздушного полета «Кабальерос», с которыми раньше пересекался на гастролях. Ребята проконсультировали, как продлить визу. А дальше я занялся поисками работы.
Однажды забрел в казино Stardust. Присел тихонечко в последнем ряду концертного зала, посмотрел на сцену: там скользили красивые девчонки в ярких костюмах. Шоу настолько заворожило, что не заметил подошедшего секьюрити. Тот стал выгонять из зала, но вмешался незнакомец, оказавшийся продюсером Тедом Лоуренсом. С помощью разговорника я кое-как объяснил, что работаю в московском цирке.
— Что умеешь? — спросил Тед.
— Все, — уверенно ответил я.
— Покажи.
Мне вывели партнершу и попросили красиво ее поднять и пронести. А я в свое время очень хорошо отрепетировал поддержки, считался в этом одним из лучших.
В тот день Тед приехал из Нью-Йорка инспектировать шоу. Без него кадровых решений никто не принимал. «Нам как раз нужен такой крепкий парень, как ты, — сказал он. — Платить станем 800 долларов в неделю. Согласен? Можешь завтра приступить к работе?» Конечно, я согласился, наконец-то смог отсылать родителям какие-то деньги.
Я обзавелся агентом — в Америке без этого никуда. И моя менеджер-француженка потом меня отругала: «Зачем ты сразу согласился на предложенную сумму? Ее называют для начала переговоров. Мог бы получить больше». Но меня интересовала в первую очередь работа, а не заработки. Однажды знакомый затащил меня на кастинг в мюзикл «Самсон и Далила», его проводил всемирно известный продюсер Дон Арден. Эта постановка гремела, ради нее люди специально приезжали в Лас-Вегас, но артиста, игравшего Самсона, решили отправить на пенсию. Я особо ни на что не рассчитывал, ведь мне не приходилось петь и танцевать на сцене, и пойти согласился из чистого любопытства. Пробовались многие. Восьмидесятилетний Дон сидел в зале, пил коньяк, курил сигару и был раздражен. «Вон! — орал он на очередного претендента. — Пошел отсюда! И чтоб больше не появлялся!»
Но, увидав меня, вдруг оживился. Ему требовался высокий парень спортивного телосложения, который умел бы хорошо двигаться и поднимать партнерш высоченного роста. Я в грязь лицом не ударил, продемонстрировал способности, которым научил советский цирк. К тому же имел выразительную фигуру, что идеально подходило образу Самсона.
«Хочу этого русского, — объявил Дон своим ассистентам. — Идите, договоритесь с ним».
Так мне предложили годовой контракт. Слава богу, петь не пришлось. Сначала просто открывал рот под фонограмму, потом режиссер поменял концепцию. Я продолжал красиво носить девушек на руках, а по пятам за мной следовали два певца в таких же, как у меня, леопардовых шкурах и исполняли мою партию. Публике нравилось.
Гастроли всемирно известного «Цирка дю Солей» проходили в Лас-Вегасе с большой помпой. Я тоже решил сходить на представление. И когда на сцене появились воздушные гимнасты, что-то дрогнуло в груди. Одним из режиссеров шоу был Павел Брюн, я знал его еще с Москвы. Разыскал Пашу после спектакля. И тот предложил вернуться на арену — они искали артиста в воздушный полет. Так на пять лет я связал свою жизнь с «Дю Солей». Требования к артистам там очень высокие, выкладываться надо на все сто. Что я и делал. Ломал оба колена, ноги, вырывал плечи, заработал трещину в локте и шейном позвонке. Но «Дю Солей» страхует всех своих артистов от травм: они имеют право не только на бесплатное лечение, но еще и на солидную компенсацию. Конечно, с возрастом «старые раны» дают о себе знать, места переломов ноют в ненастную погоду. Но ничего, живу дальше.