Виктория Терёшкина: «Возвращаясь в Мариинку, я всегда «выдыхаю»
Прима-балерина Мариинского театра, народная артистка России
Виктория, помните свой первый визит в Мариинский театр?
— Еще бы!.. Я родилась в Красноярске, там поступила в хореографическое училище. А в 14 лет приехала в Ленинград на международный балетный конкурс для учащихся хореографических школ и училищ Vaganova-PRIX, и вот тогда впервые попала в Мариинский театр. Давали балет «Дон Кихот». Я была потрясена красотой зала! Нам достались билеты на самый верхний ярус, и я внимательно рассматривала хрустальную люстру, расписной плафон на потолке. Любовалась ими и думала: «Как же после такой красоты я буду заходить в наш красноярский театр?» В моем родном городе это здание построено после войны, оно простое, «без излишеств».
Но мечты попасть в труппу театра тогда у меня не возникло. Хотя на фестивале Игорь Дмитриевич Бельский, который тогда руководил Вагановским училищем, пригласил меня продолжить обучение в этом учебном заведении, но я отказалась, точнее, на семейном совете мы так решили.
— Почему?
— Потому что я была маленькая. А тут надо было уехать за тысячи километров от родителей, жить в интернате. К тому же папа произнес такую фразу: «Лучше быть первым в отаре овец, чем последним в стае волков». Он так говорил, потому что хорошо понимал про подводные камни нашей профессии: сам танцевал, потом организовал свой коллектив. В Красноярском училище я была лучшей в классе, мне давали много танцевать, а что меня ждало в Питере, никто не знал. Кстати, когда училась в Вагановском и даже когда уже работала в Мариинском театре, ходили слухи, что меня «папа пристроил». На самом деле никакого блата не было...
Через два года снова еду в Питер на тот же фестиваль Vaganova-PRIX, и вновь Игорь Дмитриевич Бельский приглашает меня к себе в Вагановское: «Я вас возьму». Но и тогда я побоялась принять решение. Однако от судьбы не уйдешь! Первого сентября собираюсь на занятия, и тут маме звонит мой педагог по классическому танцу: «В моей жизни произошли некоторые события, я больше в училище не буду работать. Вике здесь не у кого учиться — она должна ехать в Петербург». Мама положила трубку, рассказала мне, что случилось. Тогда я сказала: «Ладно, поеду». И через пару дней отправилась в Питер, где судьба сделала мне еще один подарок — я попала в класс Марины Александровны Васильевой.
— С каким настроением полетели в город на Неве?
— Было страшновато. Больше всего пугало слово «интернат». Я много раз отдыхала в пионерских лагерях и хорошо запомнила большую разницу между «обычными» и «интернатовскими» детьми, которых мне всегда было жалко, — с бритыми головами, несчастные, при этом агрессивные, даже нападали на нас. Воспитатели относились к ним жестко, иногда провинившимся засовывали крапиву в штаны. Весь этот кошмар засел у меня в голове. Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, вместо слова «интернат» я стала использовать более мягкое и утешительное — «общежитие».
— Как вас принял Санкт-Петербург?
— До сих помню, как мне показали комнату № 309 и сказали: «Теперь ты будешь жить здесь». А я зашла, положила вещи на кровать, достала листок бумаги и стала писать слезное письмо домой (мобильных телефонов тогда еще не было). В нем признавалась, что очень скучаю по родителям, что хочу домой, что мне так тяжело в этих стенах, покрашенных голубой краской. Вдруг стук в дверь, ко мне стали заходить знакомиться «местные» — интернатские — дети, и стало гораздо веселее. Кстати, сначала одноклассницы были мне не рады. Я запаздывала в физическом развитии, очень худенькая — 42 килограмма. А девочки думали, что я так рвалась учиться в Вагановке, что перед переводом худела три месяца. Но потом мы друг друга хорошо узнали и сдружились. В итоге через неделю меня как будто подменили: мне очень понравилось это место, ведь там все пропитано балетом. Когда весь класс вдохновлен чем-то важным, ты становишься частью этого общего дела. Так началась моя серьезная, взрослая, самостоятельная жизнь.
— А когда в ней появился Мариинский театр?
— Нам, студентам Вагановки, часто выписывали билеты на галерку, и я пересмотрела много спектаклей, причем мы всегда хлопали дольше всех, вызывая солистов на поклоны. И вот наступает выпускной экзамен, на котором я станцевала не только классическую вариацию из «Пахиты», но и индусский танец из «Баядерки». Я всегда была очень стеснительным, закомплексованным ребенком, но когда на уроках характерного танца исполняла этот эффектный номер, показывала себя очень ярко. Поэтому меня попросили исполнить его и на выпускном экзамене. А после него меня позвали в Мариинский, и я даже не удивилась. Когда ты молод, то настолько глуп, что не понимаешь: судьба ведь может сложиться как-то иначе. Вот и я была уверена, что обязательно попаду в Мариинку.
На собеседовании с новенькими тогдашний руководитель балета Мариинки Махар Хасанович Вазиев нас спросил: «Что вы танцевали?» Я сказала, что «Пахиту». Другая девочка ответила, что Китри в «Дон Кихоте» А он: «Вы все танцевали сольные, балеринские партии. А теперь будете стоять в кордебалете». И первое время я танцевала там.