Татьяна Тотьмянина и Алексей Ягудин: "Мы то сходились, то расходились, было много переживаний"
Семья - это в хорошем смысле бизнес-проект, над которым работают оба супруга. И если оба заинтересованы, чтобы у проекта было будущее, вкладываются в него. Пока не поживут под одной крышей, не пройдут вместе трудности, ни о какой любви и речи быть не может.
Татьяна: В конце прошлого года двадцать седьмого декабря я упала прямо на выступлении в ДС «Юбилейный». Встать не смогла, и партнер Максим Маринин выносил меня со льда на руках. В скорой поставили диагноз «перелом». Он оказался со смещением.
В клинике я не осталась, хотя отпускать меня не хотели. Уехала в гостиницу. Ночью от боли не могла спать, стала искать в Интернете альтернативу обычному тяжелому гипсу. Нашла пластиковый. Врачи сразу предупредили: необходима операция. Но я тянула до последнего, пока не объехала всех специалистов. В Сестрорецке друзья нашли хорошего доктора. Он сделал снимок и объяснил: «Если будешь ждать до конца новогодних каникул, ногу разнесет. И пока отек не спадет, мы ничего не сможем сделать».
Было двадцать девятое декабря, последний операционный день. В клинику я приехала на такси, одна. Вышла в коридор, позвонила Леше и сообщила, где я. Решила: «Была не была, хуже не будет!» Если честно, первые недели после операции мне хотелось от боли выпрыгнуть в окно. Такого я не испытывала, даже когда рожала.
Алексей: Во время шоу я часто стою за кулисами и смотрю, как работает Таня. Мой номер в том новогоднем спектакле был следующим. И вот наблюдаю в щелочку: Таня с Максимом уезжают на выброс и почему-то не возвращаются, как обычно, секунды через три. У меня сердце упало. Понял — что-то случилось. Но я не мог предположить, что у жены серьезный перелом. Побыть с ней в первые минуты не удалось — я должен был доработать программу. Зрители ведь не виноваты, что произошел несчастный случай. Они хотят видеть сказку. Спектакль мы закончили без Тани.
Татьяна: Говорить, что я окончательно восстановилась, пока рано. Лечусь, делаю специальные упражнения, принимаю лекарства. Надеюсь, через месяц-другой смогу работать уже в полную силу. При этом выступления надолго я не прерывала. Не удалось закончить только новогодние шоу, в феврале же уже вышла на лед с железкой. Не могла сидеть дома, психологически работа стала для меня спасением.
Илья Авербух это понял и поставил номер, где я каталась фактически на одной ноге, а Максим поднимал меня в различные поддержки. Зрители привыкли видеть, что обычно мы в спектаклях делаем головокружительные элементы, которые демонстрировали и на Олимпиаде. А тут что-то непонятное, спокойное. Поэтому перед каждым выступлением объявляли: «У Татьяны случилась травма, давайте пожелаем ей скорейшего выздоровления, этот номер — преодоление ситуации». И нас поддерживали аплодисментами.
Первое время добиралась до льда на костылях. Леша работал по три спектакля в день, поэтому видела я его лишь утром и вечером. Приезжала на каток к ребятам, заряжалась от них энергией. Так что с первого дня не ограничивала себя в передвижениях. Леша не понимал, как я смогла так быстро выйти на лед. Каждый день ему рассказывала: сегодня прыгнула, осилила еще один элемент.
Муж не из тех людей, кто будет сидеть и жалеть. Он и себя особенно-то не жалеет. Знаю, сколько у него травм, но он никогда не сдавался. Было бы мало толку, если бы Леша гладил меня по голове и причитал, какая я бедная-несчастная. И он, и ребята перед первым моим выходом в спектакле собрались, чтобы поддержать. А у меня случилась истерика — было страшно. Я рыдала. Максим отвел в сторону и успокоил. Сейчас думаю: наверное, хорошо, что вышла в тот момент, случись это пять месяцев спустя — было бы еще сложнее.
Алексей: Я пытался мягко отговорить жену от того, чтобы кататься в гипсе: «Может, не стоит сразу...» Таня, когда травмировался я, отговаривала точно так же. Но решаешь в конечном итоге ты сам. Помню, после операции на бедре меня перебинтовывали, чтобы швы не разошлись, но сразу вышел на тренировку. Да, я просил Таню быть аккуратнее, чтоб сохранить себя для «Ромео и Джульетты».
Татьяна: Спектакль этот — наша мечта. Работаем его уже второй сезон. История шоу началась задолго до его постановки. Ведь мы с Максимом Марининым выиграли Олимпиаду с композицией «Ромео и Джульетта». Поэтому когда Илья поделился идеей шоу, я загорелась. Чувствовала: Джульетта — моя роль.
Алексей: Я не видел себя Ромео — не такой внутренне, никогда не выберу романтический образ. В «Щелкунчике» мне ближе роль Мышиного Короля, в сказке «Мама» — Попугая, в «Ромео и Джульетте» — Меркуцио. А вот Таня — настоящая Джульетта. Тонкая, нежная, хрупкая, романтичная. Я же человек более трезвомыслящий. Для меня история Ромео и Джульетты по большому счету просто сказка.
Это не значит, что в спектакле я эмоционально не выкладываюсь, но в реальности точно не стал бы пить яд, нашел бы другую девушку и женился. Ведь на первой любви жизнь не заканчивается. На вопрос о самоубийстве я ответил еще в школе, читая «Грозу» Островского. Катерина бросилась с обрыва. Для меня она была абсолютно не в себе, слабый человек, не сумевший справиться с ситуацией. Я поспорил об этом с учительницей литературы, одноклассники радовались, потому что в жаркой дискуссии прошло два урока.
— А у вас, Татьяна, первая любовь была сильной?
Татьяна: Не такая, чтобы возникла мысль убить себя, нет. Не могу вспомнить столь яркой вспышки чувств. Мы слишком много работали. Любовь заменило фигурное катание. Это настолько особенный мир, что он вытесняет все. И когда заканчиваешь карьеру, понимаешь: жизни-то ты совсем не знаешь. Приходится заново приспосабливаться.
— Трудно было?
Татьяна: В первое время страшно. Непонятно, как существовать без жесткого графика, определенных целей и задач. Привыкала года два. Училась общаться с людьми, не говоря исключительно о тройном тулупе. Наверстывала то, что упустила в школе. Много читала. В общем, жизнь началась немного позднее, чем у обычных людей.
— На это наложилась еще и личная трагедия: вы потеряли маму.
— С тех пор прошло несколько лет, но ее по-прежнему страшно не хватает и мне, и Леше. Мама была настолько мобильна и открыта жизни, что даже в чисто практическом смысле ее некем заменить. На время отъездов было бы лучше оставлять детей на бабушку, а не на няню. И конечно, не хватает ее души, разговоров. Первые три года я была как во сне.
Одно дело, когда человек долго и тяжело болеет и ты постепенно приучаешь себя к мысли о его неизбежном уходе, и совсем другое — когда жизнь обрывается внезапно. Мамы не стало в одночасье, она попала в аварию. Видимо, дорога была плохой, не справилась с управлением, вылетела на встречную полосу...
Самым ужасным после похорон было то, что я не могла ей позвонить. По привычке брала телефон и понимала, что звонить некому. Это общение до сих пор ничем не восполнила. Ведь раньше если я чего-то не понимала или не хотела понимать, взваливала это на маму. А теперь пришлось быстро повзрослеть и научиться решать все проблемы самой. Я справилась, но порой в сложных ситуациях все равно мысленно к ней обращаюсь.
Алексей: О смерти Таниной мамы я узнал во время выступления, но в принципе был готов к такому исходу. Врачи изначально не давали ей шансов — слишком тяжелые травмы. А Таня не верила в худшее и до последнего надеялась, что мама выживет, поэтому пережила ситуацию с трудом. Постоянно рыдала. Я старался поддержать жену, но не словами. Иногда они не нужны. Лучше просто подойти и обнять.
— Как она относилась к непростой ситуации в начале ваших отношений?
Татьяна: С Лешей мы то сходились, то расходились, было много переживаний. Незадолго до маминой гибели произошло очередное расставание и примирение. Меня не было в Москве, и маму встречал Леша. Они поговорили. После этого разговора мама посоветовала: «Успокойся, он тебя любит, кого ты все ищешь?» В итоге она оказалась права.
Алексей: А я тот разговор вообще не помню. Лишь знаю со слов Тани, что мама ко мне хорошо относилась. Но мужчины обычно и не запоминают такие моменты. Их запоминают женщины.
— У вас большой стаж семейной жизни, но официально вы поженились только два с половиной года назад. Почему?
Татьяна: Леша сделал мне предложение в ночь с 2008 на 2009 год. Подарил кольцо. И как-то мы на этом остановились, будто факт уже свершился. Я не понимаю все эти пышные празднества — лишняя трата времени, денег и сил. Леша считает так же. Думаю, если б начали серьезную подготовку к свадьбе, то так устали бы, что и до ЗАГСа не дошли.