Татьяна Буланова: Придуманная быль
Блондинка-тихоня из девяностых на экране. Поет о любви и стесняясь, опускает глаза в пол. Неужели это я? Те же джинсы, свитер, прическа, даже жесты такие же. Я боялась за эту юную девочку и любила ее. Мысленно говорила: «Давай, ты сможешь!» Редко кому выпадает шанс вернуться в прошлое. Мне посчастливилось прожить юность заново.
Три года назад позвонил продюсер Владимир Игнатьев: «Татьяна, как отнесетесь к тому, что про вас снимут фильм?» Я подумала: «Почему бы и нет?», а потом благополучно забыла. Хорошо, если снимут, а может, эта идея скоро заглохнет?
И вдруг присылают сценарий. Интересный. Конечно, проголосовала двумя руками за. Люблю все новое, вечно ввязываюсь в творческие авантюры, записываю треки с разными группами и исполнителями, пою дуэты. А кино для меня — неизведанный мир, окунуться в который захотелось сразу же. Но увы, побывать на съемочной площадке так и не удалось. Не получилось из-за тотальной загруженности. И времени на то, чтобы перезаписать свои песни, которые звучат в сериале в новой аранжировке, оказалось катастрофически мало. Я сделала все за один день и потом кое-где услышала огрехи.
В день премьеры «Никогда не говори «никогда» сидела дома перед телевизором одна. На любимом диване, поджав ноги. Поначалу фильм показался затянутым, но потом, серии с четвертой, уже не могла оторваться от экрана, будто видела себя со стороны. Не выбегала даже на кухню за чаем во время рекламы!
Актриса Дарья Щербакова на меня очень похожа. И внешне, и внутренне. Хотя странно видеть, как кто-то другой поет моим голосом и так же держит микрофон в левой руке. Но я более эмоциональный и спонтанный человек. Могу похулиганить, послать подальше, если задели за живое. А экранная Таня получилась гораздо положительнее, правильной и ужасно зажатой. Может, я тоже произвожу такое впечатление со стороны? Не знаю...
Потом начались звонки. Все друзья и родные, конечно же, тоже посмотрели сериал. Обоим бывшим мужьям — и Коле, и Владу — понравилось. Тагрин хохотал над моментом, когда продюсер попал на зону и организовал ансамбль. Радимов рассматривал экранного хоккеиста и выискивал сходство с собой.
Некоторые друзья восприняли «Никогда не говори «никогда» как мою реальную биографию. Спрашивали: «Все правда? А почему мы не знали?!» Поклонники тоже пытались понять, где реальные факты, а где вымысел. Но в сюжете все так переплетено, что отделить одно от другого практически невозможно. Получилось примерно пятьдесят на пятьдесят. Я и сама порой не понимала, те ли события, слова, чувства? Вроде бы да, а вроде и нет. В какой-то момент перестала об этом думать и погрузилась в воспоминания.
— Героиня фильма в юности серая мышка. А какой были вы?
— Когда хотела, и неприметной серой мышкой была, и звездой на сцене... Вообще, я в школе держалась особняком. Не лидер, но и не изгой. Девчонки делились на группы, дружили по интересам. Иногда хотелось примкнуть к какой-то компании, но не складывалось. Я любила выступать на капустниках и школьных вечерах, получалось неплохо. Еще экстравагантно одевалась. В восьмидесятые, когда магазины зияли пустыми прилавками, мама шила мне модные наряды из того, что удавалось достать. И я приходила на праздники в оригинальных обновках.
Мальчишки влюблялись, и ярко. Но вот парадокс: те, кто оказывал знаки внимания, не нравились, а тайные симпатии меня не замечали. Так что муки из-за неразделенного чувства я познала еще во втором классе. Первый роман случился в подростковом возрасте, я дружила с Андреем Истоминым. Отношения были целомудренными: один раз он меня поцеловал, я ужасно смутилась и дальше дело не продвинулось.
— В фильме первый мужчина героиню предает...
— В моей жизни первое предательство случилось гораздо раньше. В седьмом классе нравился парень, довольно популярный у девчонок. Мы стали парой, тогда это называлось «ходить вместе», я на крыльях летала. А потом выяснилось, что все подстроено. Возлюбленный ко мне дышал ровно, у него с друзьями какой-то спор вышел... В общем, я оказалась разменной монетой в чужой игре. Шок. Потрясение. Лежала на кровати, отвернувшись лицом к стене, и рыдала. Точно так же, как моя героиня в фильме — в позе эмбриона.
Второй раз предали в семнадцать. Парень, с которым встречалась, изменил. Выяснилось это случайно. Ехали с папой на дачу как раз мимо его дома, и я решила буквально на несколько минут заскочить, проведать. Сразу поняла, что он не один.
В квартире горел свет, а дверь не открывали. Но я настойчиво звонила и стучала. В итоге на пороге возникла девушка. Попросила ее позвать изменника, и чтобы хоть что-то ему сказать, соврала, что забежала за лыжами. Все кончилось тихо-мирно, без скандалов и битья стекол, но переживала я здорово. Так что экранная Таня на меня в этом похожа, да.
— Ее дебют на сцене в фильме закончился провалом. А ваш?
— Первое мое выступление с группой «Летний сад» состоялось шестнадцатого апреля 1990 года в актовом зале Технологического института. Не сказать, что был полный провал, но зрители приняли нас вяло. Концерт сборный, на нем сидело человек десять-пятнадцать. И как в фильме, из-за кулис пустили дым. Кошмарно едкий, глаза слезились. Я так нервничала, что перед выходом немного выпила. В результате сорвала голос и долго лечилась.
А вот песню «Не плачь» при первом исполнении освистали. Это был тоже сборный концерт в Спортивно-концертном комплексе имени Ленина. Спасибо, что никто ничем в нас не бросал! Выступали на разогреве у группы «Кар-Мэн», пятыми или шестыми. Публика ждала Лемоха с Титомиром и уже устала, поэтому творчество «Летнего сада» приняла в штыки. Но вторую неудачу я пережила спокойнее, волновалась куда меньше. Уверенности придавал убойный сценический костюм: джинсы, на которые потратила все деньги, подаренные папой на совершеннолетие, роль топа выполнял яркий закрытый купальник с полосатым верхом. А куртку дала жена гитариста, очень модную.
— В фильме есть момент, когда стилист, глядя на героиню, кричит: «Это ужас, в таком виде ее на сцену выпускать нельзя!»
— Тогда стилистов не было, но похоже на правду. В 1991-м впервые снимались в «Голубом огоньке» в прямом эфире. Приехали в Москву на три дня. Первые два были рабочие прогоны, на третий — прогон в костюмах. На мне — коротенькая юбочка, блестящая кофта. Образ дополняли белые кудри, накрученные на бигуди, и красная помада. За кулисами хореограф Алла Духова, увидев меня, всплеснула руками: «Поехали к Рафу Сардарову, он тебе что-нибудь подберет». Раф был популярным художником-модельером. В его мастерской меня сунули головой под кран, несмотря на вопли «Не надо!» Кудри отрезали, сделали каре, еще и виски выбрили. Переодели в комбинезон и симпатичный пиджачок, которые сняли прямо с модели. Моими остались только туфли. На съемку в новом образе я явилась за пять минут до эфира. Говорят, в звукорежиссерской после это-го стоял громкий мат. Александр Файфман, режиссер программы, меня сначала не узнал. А узнав — позеленел. Но делать уже нечего, сняли в таком виде.
— В фильме Татьяну, как только она обрела популярность, назвали «девушкой, которая плачет». Вас тоже за глаза называли «всесоюзной плакальщицей». Не было обидно?