Полина Филоненко: Привычка взрослеть
Внутри вдруг что-то щелкнуло, произошло полное обнуление. Я поняла: хуже уже не будет. Вот она, моя финальная точка отсчета. Оставалось две недели до того, как узнаю диагноз...
На третьем курсе театрального института моя жизнь резко изменилась. Не очень хочу рассказывать обо всем, что тогда происходило, это тяжелый период не только для меня, но и для всей моей семьи. Ситуация усугубилась, когда начались серьезные проблемы со здоровьем, пришлось обследоваться у онколога. Нужно было ждать результатов.
Очень ясно помню день, когда вышла от врача еще в полной неизвестности. Тепло, светит солнце, я села на скамейку и посмотрела в небо. Именно в этот момент почувствовала, что все скоро станет другим.
Жизнь будто начиналась с чистого листа. В голове крутилась одна мысль: «Надо действовать!» Подумала: «Парня у меня нет, денег тоже, но есть профессия, и она спасет. Пойду-ка я на «Ленфильм», отдам свои фото в актерский отдел».
На студийную фотосессию средств, разумеется, не нашлось. Попросила подругу снять меня на простую мыльницу. Насобирала мелочи на пленку из десяти кадров и напечатала ровно столько же снимков. Выглядела я отвратительно: с распухшим носом и красными от бессонницы глазами. Но рассчитывала попасть в массовку и хоть немного заработать.
В актерский отдел проникли с подругой, заговорив вахтера, — на «Ленфильме» жесткая пропускная система. Снимки у нас взяли с неохотой, бросили на стол. Но дело было сделано, я отправилась домой. Про проблемы со здоровьем совсем не думала. Наоборот, в душе почему-то поселились радость и невероятный позитив: ощущение жизни, свободы, энергии. Не прошло и недели, как позвонили с «Ленфильма»:
— Полина, приходите на пробы «Преступления и наказания» Дмитрия Светозарова.
— Я?!
Поняв, что пробоваться буду на Сонечку Мармеладову, чуть не грохнулась в обморок: ни разу до этого не участвовала даже в массовке!
— Тебя искали с «Ленфильма», — сообщила мама.
— Уже нашли. «Преступление и наказание».
— Нет, это по есенинскому «Яру». Режиссер Марина Разбежкина.
Я обалдела: еще один проект? И сразу две главные роли?!
Отправилась даже не надеясь, что возьмут. Но пообщаться с корифеями кино было безумно интересно.
Уже потом кастинг-директор «Преступления и наказания» Саша Колонистова рассказала, как меня нашла. В актерском отделе увидела на столе фото. Подумала: «Ухо торчит, половина глаза размыта. До чего отвратительное качество!» Взяла снимки, чтобы посмотреть, кто так начудил. И вдруг это нечеткое лицо ей приглянулось, Саша решила вызвать меня на кастинг.
Я зашла в кабинет Дмитрия Иосифовича Светозарова. Присела и делаю вид, что не страшно. Вообще, по натуре я не Сонечка, не «бедная овечка». Но от волнения на пробах свою природную бойкость никак не проявила. Дмитрий Иосифович долго меня изучал и, видимо, благодаря зажиму углядел некую кротость и грусть в лице. Я пыталась что-то говорить, но получалось плохо. Осеклась и смотрела на режиссера как кролик на удава, расширенными от ужаса глазами. Это Светозарову тоже понравилось. Он решил снять меня на камеру.
Отправляясь на студию и совершенно не надеясь на успех, я даже не учила роль. Думала: «Зачем? Все равно не возьмут». Стыдно признаться, отрывок из Достоевского прочла одним глазом, сидя в метро. Текст запомнила быстренько, за пятнадцать минут. Обычно если зубрю неделю и накручиваю нервы, ничего не получается.
Когда утвердили, не знала, браться ли за «Яр» — снимали его под Москвой, — сомневалась, что смогу совместить два проекта. Но администраторы обеих картин составили расписание так, что проблем с графиками не возникло.
В это же время узнала еще одну хорошую новость: опухоль доброкачественная. Счастью моему не было предела! Правда, все равно требовалось серьезное лечение. На него и ушли почти все гонорары за картины. И осталось немного на духи.
Год прожила так: съемки — больница — институт. Когда начались проекты, я перешла на последний курс, предстояло готовить дипломную работу. Слава богу, преподаватели вошли в положение и на съемки отпустили. Сделали исключение, поскольку за все годы я не прогуляла ни одной лекции и репетиции. Однокурсники даже обиделись: почему ей можно, а нам нельзя?
Часто спрашивают: где было проще сниматься — в «Яре» или «Преступлении и наказании»? Если честно, об этом тогда не думала. Все было внове, я не отдавала себе отчета в серьезности происходящего. В первый съемочный день «Яра» мне исполнилось двадцать. Работали под Тверью. Сцена оказалась простой: молча войти в дом. Но я стояла как столб — не знала, когда начинать. Наконец кое-как сообразила, шагнула в дверной проем и услышала «Стоп, снято!» Это придало немного уверенности: значит, не так уж плохо держусь в кадре!
В «Яре» случилась и первая эротическая сцена. Я стояла перед камерой обнаженной. Вроде ничего страшного, и главное — никто не заставлял, сама вызвалась, но коленки затряслись. Перед началом съемок спросили, готова ли раздеться. Долго колебалась, но в конце концов ответила: «Да». Знала же, что и режиссер, и оператор — женщины. Но все равно жутко робела и долго готовилась морально. Сцену снимали в деревенском доме, с площадки всех выгнали. Постояла, нормально попозировала. Оторопела позже — когда увидела себя на экране. Испытала настоящий шок, хотя все выглядело довольно скромно.
А в «Преступлении и наказании» Светозаров сразу же четко объяснил, что и как делать в кадре: здесь причесалась, тут села, там прошла. Он руководил жестко. Марина Разбежкина, напротив, шла от моей натуры, предоставив полную свободу: что хочешь, то и делай, только передай нужную эмоцию.
У Дмитрия Иосифовича, казалось, все идет складно и ладно. Серьезный конфликт случился лишь раз. Видя мое волнение и неуверенность, он часто хвалил, и в какой-то момент я решила, что крутая. Тут-то и произошло ЧП. В сцене с Сережей Перегудовым — Разумихиным должна была повернуть голову направо, так нужно для склейки на монтаже, а я повернулась в другую сторону. Пленка вещь дорогая, каждый дубль — это деньги. «Полина, направо!» — кричал в мегафон режиссер. Но я никак не могла сосредоточиться и четыре дубля подряд ошибалась. Вероятно из-за усталости. Неделю до этого жила в поездах, даже не заглядывала домой — только с площадки на площадку.
На пятом дубле Светозаров сломался. «Да твою ж мать, что это такое?! — заорал он на всю улицу. У меня из глаз брызнули слезы. — Домой, спать, чтоб я ее сегодня не видел!» В такси случилась настоящая истерика, рыдала и думала: точно уволят из проекта! На следующий день Дмитрий Иосифович сменил кнут на пряник. Говорил мягким тоном, улыбался, что крайне поразило. Жесткий режиссер искал ко мне подход, хотя с другими не очень-то нянчился. Я оценила это и работала еще старательнее.
На съемках подружилась с Володей Кошевым — Раскольниковым. В сериале участвовали многие знаменитости: Елена Яковлева, Александр Балуев, Андрей Панин, но близко с ними я не сошлась, возникли просто теплые рабочие отношения. А с Володей общаемся до сих пор. Он очень переживал за роль, мы друг друга поддерживали. Перед звездами же я робела, да и некогда было смотреть на чужую игру — боялась после испорченных дублей «завалить» свою Сонечку.
Поучиться мастерству у старших коллег удалось только на съемках «Бумажного солдата» Алексея Германа-младшего. Там я была «седьмым гусем в восьмом ряду», роль называлась «девушка Миши». Появлялась всего два раза, и времени для наблюдений оказалось предостаточно. Смотрела, как работает Чулпан Хаматова, и поражалась ее органике. Может почесаться невзначай, ногти грызть на крупном плане. Все мы делаем так, когда нервничаем. Но не в кадре. А она не стесняется. Герман специально репетирует неделю, чтобы актеры забывали о камере. Мне это было в диковину. Чулпан пригрела меня, пригласила в свой вагончик рядом с площадкой. Я постоянно там тусовалась и впитывала ее слова. До сих пор она остается моим кумиром.
Премьера «Преступления и наказания» прошла на ТВ. И началось! Меня стали разрывать глянцевые журналы, приглашали на разные передачи. Чуть ли не каждый день — то фотосессия, то программа. Эту известность я расценивала как аванс, который придется отрабатывать всю жизнь. А если ничего из меня не получится? Вот тогда все и разочаруются! Но от шумихи был и плюс: я стала увереннее себя вести, когда приходила на пробы к другим режиссерам. За «Преступление и наказание» меня как актрису начали уважать, уже совсем иначе разговаривали.
Но честно говоря, кастинги и сейчас не перевариваю. Не люблю сидеть десятой в двадцать пятом ряду и полдня ждать очереди. Пусть на роль пробуется тысяча других актрис, важно знать, что меня хотят и режиссер назначит время, чтобы пообщаться хотя бы пятнадцать минут. Вот тогда пойду на кастинг. А на общие просмотры не езжу. Мне повезло: даже в самом начале карьеры в «Преступление и наказание» выбрали сразу и после беседы с Дмитрием Иосифовичем пригласили на пробы. Потом сделали грим, подобрали костюм, еще поговорили и поехали снимать кино.
А «Яр» Марины Разбежкиной прогремел на «Кинотавре». Жаль, на первый в своей жизни фестиваль не смогла поехать из-за съемок картины «Европа — Азия» Ивана Дыховичного. Роль выпала нестандартная — играла этакую неадекватную Красную Шапочку. Конечно, очень расстроилась, что не могу полететь в Сочи, даже хотела — вот глупость! — отказаться от участия в фильме. Но коллеги наперебой принялись отговаривать: «Да ты что?! Наездишься еще по фестивалям. А поработать с таким режиссером — большая удача». Действительно, общаться с Дыховичным оказалось невероятно интересно, да и фестивалей в моей жизни было потом предостаточно.