Олег Левицкий: «Я хочу, чтобы мои вещи не боялись носить каждый день»
Тяжелые фактурные ткани, аккуратно выверенные складки на пальто, запах вареного льна и хлопка — все это рождается в небольшой краснодарской мастерской, которую дизайнер Олег Левицкий называет своей мануфактурой. За одним столом собирается «маленькая семья» — сам Олег и три мастерицы, с которыми он работает уже больше десяти лет.
Здесь вручную закрывают срезы, обрабатывают внутренние детали косой бейкой, варят и красят ткани, идут «против правил портновского дела» и каждый раз ищут новые формы и фактуры. Никаких партий, никакой конвейерности — только внимание к вещи, процессу, материалу. Олег создает одежду на стыке авангарда и русской культуры. Его вещи — не театральные костюмы, а живая одежда, в которой исторический код зашит в современные силуэты. Он изучает быт XIX века, крестьянские рубахи, купеческие пальто, старые технологии окрашивания и соединяет их с авангардной смелостью форм.
— Олег, вы говорите, что строите бренд на стыке русской культуры и авангарда. Как бы вы сами описали ДНК своей марки?
— Для меня все очень просто: это русская культура, авангард и ремесло. Наша культура безумно богата, многогранна, она меня до глубины души вдохновляет. Я человек, который пытается сохранить и уберечь ремесла, старые техники, вареные ткани, домотканый лен, какие-то крестьянские истории, но в то же время зашить этот код в современную, модную одежду.
Авангард мне близок тем, что в нем можно позволить себе больше. Это как собрать пазл из разных коробок: формы, фактуры, элементы — все может быть неожиданно, но в итоге сложится в гармоничный образ. В авангарде позволительно нарушать правила: отходить от классического кроя, от портновских канонов, искать новые пропорции, асимметрию, экспериментировать. И вот в этот авангардный язык я как раз и зашиваю русскую тему — быт, фактуры, крестьянские кафтаны, ватин, мягкость старой одежды.
Цветовая палитра у меня тоже не кричащая: черный, серый, бежевый, немного белого. Эти цвета считаются авангардными, но при этом они очень жизненные, спокойные, в них удобно жить каждый день.
— Как родилась идея соединить авангард и ту самую «русскость» — быт, крестьянскую одежду, старые силуэты?
— Честно? Оно само сложилось. Я всегда любил черный цвет и авангардную одежду. Но у любого стиля есть подстили, как у культуры — субкультуры. И в какой-то момент я понял: мне мало просто черного авангарда. Хочется форм, которые отсылают к нашей истории: к крестьянской рубахе, к старым пальто, кафтанам, но прочитанным по-новому.
Я серьезно изучаю быт прошлого: как одевались крестьяне до отмены крепостного права, рабочие, как выглядела повседневная одежда людей той эпохи. Там потрясающая мягкость и функциональность. И авангард дает мне возможность не идти в одном ключе: использовать не только хлопок, трикотаж или шелк, а смешивать фактуры, варить ткани, создавать свои поверхности.
— Один из самых известных примеров — ваше пальто «Достоевский». Расскажите, как оно вообще появилось.
— Для меня любая вещь в коллекции должна иметь смысл. Нельзя, чтобы просто «появился пиджак». У каждой капсулы есть своя история, вспышка, из которой рождаются вещи. Так родилась линейка пальто, посвященная русским писателям, и одно из них — «Достоевский».
Я взял период, когда жил и творил Федор Михайлович, и стал смотреть, какие пальто тогда были в моде: какие ткани использовали, где располагалась талия, какими были плечо и длина, какие складки закладывали на спине. Мужские пальто того времени были чем-то средним между форменным пальто и кафтаном: сзади — красивые складки на линии талии, спереди — строгий, гладкий силуэт.
В итоге родилось пальто, которое спереди выглядит очень сдержанно, а сзади — словно маленький кафтан с мягкими складками. Кто-то в шутку окрестил его «пальто Достоевского», так название и закрепилось. А уже вокруг него сформировалась капсула: были еще пальто «Есенин», «Лермонтов», «Блок». Многие из них я даже не успел толком сфотографировать — быстро купили. «Достоевский» остался как пример того, как я внедряю исторические элементы в современную форму.
— Как вы относитесь к тому, что вещи с такой глубокой идеей люди носят в обычной жизни, а не только на показах?
— Мне важно именно это. Для меня одежда — не музейный экспонат. Да, вещь может быть арт-объектом и украшать интерьер на красивом манекене. Но главное, чтобы в ней можно было жить.
Мой идеальный сценарий: человек надевает пальто «Достоевский» утром, едет по своим делам, а вечером кто-то к нему подходит и спрашивает: «Что за пальто?» И он может рассказать, что это отсылки к моде времен Достоевского, к русской литературе, к ремеслу. То есть вещь живет не только как ткань и крой, но и как история.
— Вы часто говорите «ремесло», «мануфактура». Что стоит за этими словами в вашем случае?
— У меня действительно маленькая мануфактура. Мы работаем в Краснодаре, и я сознательно не перевожу производство в Москву. У меня есть мастерская и команда, с которой мы вместе больше десяти лет: Лида, Оксана и Оля. Это не просто швеи на производстве, это моя маленькая профессиональная семья. Мы садимся за стол и собираем сложные вещи буквально как мозаику: Оксана берет на себя переднюю часть изделия, Лида выстраивает спинку, а я берусь за самые сложные узлы — обтачки, внутренние детали, точные стыковки.
Самое трудоемкое пальто заняло больше 300 часов работы. Куртка, в которой снимался Евгений Ткачук, — свыше 250 часов, в ней больше 80 отдельных деталей. Каждую из них нужно сначала вырезать, потом аккуратно обработать и собрать вместе. Мы почти не используем оверлок: срезы закрываем косой бейкой из той же ткани или подшиваем вручную. Подобная работа не может быть массовой — это всегда ручной, штучный труд.
— При таком объеме ручной работы логично было бы делать коллекции тиражными и дорогими. Но у вас минимальные партии и довольно демократичные цены. Почему?