Дмитрий Пчела: Катина любовь
В Бердянске зашел на рынок, и вдруг на меня двинулась толпа женщин с нехорошим блеском в глазах. Я же в «Катиной любви» играл негодяя, который разве что детей не ест. . . Но тут одна всплеснула руками: «Бабоньки, поглядите, дак он же хороший!» — и давай пихать мне черешню, икру щучью. На шею повесили ожерелье из сушеных бычков, коньяк наливают, просят расписаться.. . в паспорте!
—Машину занесло — она полетела с пятиметрового холма в реку. Часто в кино этот трюк снимают в замедленном темпе, тут я внезапно понял почему: время останавливается. Сначала долго смотришь в небо, потом медленно приближается вода... Все мои шестнадцать лет жизни пронеслись перед глазами. И — плюх! — лобовое стекло заволакивает мутная коричневая жижа. Машина уходит носом в омут, как «Титаник». Поворачиваю голову — пятка друга мелькнула в окне, он ловко выбрался на крышу и выплыл. А я в шоке вцепился в руль и наблюдал, как вода неумолимо заполняет салон. Когда уже залило по пояс, прихожу в себя и решаю все-таки побороться за жизнь, но дверь под водой не открывается! Уже по горло... Ныряю, упираюсь ногами в руль и чудом выталкиваю дверь... Друзья на берегу, видя, как полностью исчез в реке багажник, попрощались и со мной, и с машиной. И тут я выныриваю! Так мы в юности бесшабашно гоняли на карьере под Таллином. Друг тайком брал машину отца и позволял мне порулить. Родитель дал ему потом хорошего леща, но товарищ меня не выдал.
— Правда, что один из ваших предков сам придумал себе фамилию Пчела?
— Прадед по папиной линии был сослан в Сибирь — за анекдот о Сталине. Там, как говорят, работал на пасеке и сменил фамилию на Пчела. Наверное, сделал это еще затем, чтобы защитить следующие поколения от имени, связанного с репрессиями. Такое было страшное время, когда анекдот мог сломать жизнь и тебе самому, и близким.
Родители мои оба из Брянской области. Отец, Николай Васильевич, служил в торговом флоте, ходил в рейсы и решил бросить якорь в Таллине. Как-то приехал в гости в родную деревню красавцем в форме — мама увидела его и влюбилась. Бабушка же считала, что семью дочке создавать рано, ей хотелось, чтобы Галя поступила в мединститут. А мама вместо этого в девятнадцать лет забеременела моим братом Сережей и уехала с папой в Таллин. Там окончила техникум, работала заведующей магазином. Через семь лет после Сережи появился я. Когда мне было три года, родители развелись. Растил меня отчим дядя Саша — военный, настоящий мужик, принявший женщину с двумя детьми. Я видел, что мама с ним счастлива. Папа свою жизнь так и не наладил, уехал на Волгу, летом приезжал на Брянщину — мы с братом всегда очень ждали встреч с ним.
На каникулах большую часть времени я проводил в селе Бутовск с дедом Дмитрием Тихоновичем. С трех лет пилил с ним дрова, помогал собирать сено в полях перед дождем — словно шаман, дед чувствовал приближение грозы. У него был целый скотный двор. Иногда на рассвете меня будил: «Дима, лошади убежали!» И я спешил на поиски нашей кобылки с жеребятами. Найдя их, ложился на широкую лошадиную спину, жеребята подходили и совали морды в ладони. Надо мной — небо, вокруг — поле... Красота! У коровы роды принимал, а сколько перебил свиней, гусей и кур.. . Когда рассказываю друзьям, они возмущаются: «Как ты мог, убийца?!» Да простит меня Гринпис, но это обычная деревенская жизнь. Когда дед резал свинью, сначала просил у хрюшки прощения: «Прости, моя милая».
— И что же привело вас в актерскую профессию?
— Привело — это точно, я ведь туда не планировал, хотел стать врачом. Играл, правда, принца в школьном спектакле «Золушка», однако ни о чем таком всерьез не думал. Но посмотрев в шестнадцать лет в глаза смерти, изменился: стал задумываться о смысле жизни, писать стихи, много читать. . . Косвенно авария и привела меня к актерской профессии. Все началось с того, что я написал пьесу. Хотя, возможно, тяга к творчеству в любом случае открылась бы — папа тоже стихи сочинял, но стресс и первая влюбленность ускорили процесс.
Однажды посетил Русский драматический театр — спектакль по пьесе Шекспира не понравился, но на выходе обнаружил листовку «Конкурс молодых драматургов» и решил излить на бумагу свою жизненную историю. В тот момент я переживал расставание с девушкой. Пьесу назвал «Замкнутый круг». На конкурсе она оказалась где-то в середине списка, заведующая литчастью меня пожалела, что-то посоветовала. Между делом сообщаю:
— Я еще и принца в «Золушке» играю!
Она на меня внимательно посмотрела и говорит:
— К нам скоро приедет Олег Павлович Табаков — к себе на курс набирать ребят. Приходи!
Я пообещал и забыл. Вскоре звонок: «Дима, почему не приходите?» Чтобы подготовить меня к поступлению, актер Александр Георгиевич Ивашкевич познакомил со своей женой Любовью Петровной Агаповой. От общения с ней я получал столько информации, что по выходе из театра, где мы репетировали, путал номера трамваев, и те увозили меня в противоположную от дома сторону. Для себя решил: «Поступлю — хорошо, не поступлю — еще лучше». Поэтому не трясся, не ставил на кон всю свою дальнейшую жизнь.
Эстонское телевидение превратило отбор в Школу-студию МХАТ практически в реалити-шоу. На второй тур приехали Сергей Земцов с Игорем Золотовицким, а на третий прибыл любимый наш Олег Павлович Табаков. Разложил на столе бутербродики, орешки, тут же термос — он всегда и везде брал с собой перекус. Спрашивает меня:
— Ну что, Димка, есть актеры у тебя в роду?
— Нет, — говорю, — из мещан мы! — рассмешил комиссию.
Когда объявляли фамилии поступивших, внутри что-то подрагивало. . . Каждому казалось, что его назвали последним. В местной газете потом вышла моя фотография, где я радостно кричу, раскинув руки: «Да-а!»
— У вас был звездный курс. Часто кто-то оказывался на грани отчисления?
— С первого курса двенадцать человек отчислили. Если понимали, что не подходишь, — убирали. Катастрофический удар по самолюбию! Шла борьба за выживание. Я звонил маме: «Не могу больше, не получается ничего! Ухожу!» Этюды на тему животных и предметов ставили в тупик. Когда просили: «Покажи чайник» — я не понимал, что делать. Корячился, что-то изображал и с ужасом видел, как затухает взгляд Золотовицкого. Мама меня очень поддерживала — любая эсэмэсочка от нее успокаивала и приводила в чувство.
Наконец случился прорыв. Мы с Мирославой Карпович, которая потом прославилась в «Папиных дочках», взяли рассказ Чехова «Пропащее дело». Решил: «Сейчас это сделаю и уйду». Но сценка имела невероятный успех — такого смеха в зале я никогда раньше не слышал. Чувствовал настоящее вдохновение, казалось, будто бог водит меня по сцене, а я наблюдаю за происходящим откуда-то сверху. Родион Юрьевич Овчинников, который тогда работал на нашем курсе, на разборе отрывков встал передо мной на колени, обнял и сказал: «Ты гений!» Вселил уверенность, и я впервые почувствовал: имею право прикоснуться к этой профессии.